Книга Город падших ангелов, страница 2 – Дэниел Депп

— Чего?

— Ну трупаков я видел.

— Вот что ты мне тут несешь? Сто двадцать три? Ты в Освенциме, что ли, подрабатывал? Господи!

— Не, я серьезно. Я видел, как самолет разбился. Скончались сто двадцать три человека.

Слово «скончались» в устах Сквайерса добило Поттса. Врет и не краснеет, гад. Небось услышал в новостях про авиакатастрофу, и репортер сказал «скончались». А Сквайерс даже не знает, что это значит, где уж ему такое слово употреблять. Поттс решил вывести его на чистую воду.

— Ты сам видел, как разбился самолет?

— Да, вот именно.

— Вот прям как самолет падал, видел?

— Нет, как он о землю звезданулся, не видел. Я пришел сразу после этого. Когда пожарные понаехали и все такое.

— И трупы видел?

— А?

— Ты там трупы видел, так? Сто двадцать три гребаных трупа, разбросанных по земле. Ты их посчитал, да? Раз, два, три, сто двадцать три?

— Ну нет, вот прям трупаков я не видел, но они там были. На борту летели сто двадцать три человека. И все скончались.

Поттс сделал глубокий вдох и выдохнул.

— Я тебя о чем спросил?

— Когда?

— Когда спросил, сколько трупов ты видел? Я сказал «видел». Именно это слово. Я не спрашивал, про сколько трупов ты слышал от долбаных козлов по телику. Просекаешь?

— Но они ж там были, верно? Чего мне было на них пялиться? Целый самолет, полный людей.

— Но фишка в том, что ты их не видел, так? Ты про них слышал, но своими глазенками не видел. Правильно?

— Да, но…

— Да пошел ты со своими «но». Ты лично своими собственными глазами видел сто двадцать три тру па? Просто скажи: да или нет. Да или нет.

Сквайерс запыхтел, поерзал на сиденье и коротко ответил:

— Нет.

— Ага! — обрадовался Поттс. — Что и требовалось доказать.

Фургон медленно плелся по извилистой дороге. Было три утра. Наползающий туман не добавлял удовольствия. Несколько раз им пришлось остановиться, чтобы узнать улицу. Какой-то крысиный лабиринт. И подъему конца-краю не видно. Поттс терпеть не мог холмы. Ему по душе была ровная местность, поэтому он и жил в пустыне.

— Приехали, — сказал он.

Они затормозили у огромных железных ворот. Сквайерс подкатил к самому домофону и покосился на Поттса, шарившего по карманам военной формы, которую любил носить.

— У тебя код есть?

— Ясное дело, есть. — На самом деле Ричи написал код на желтом листке с липкой полосой, только сейчас Поттс никак не мог его отыскать. Он машинально взял этот чертов листок у Ричи в клубеи куда-то сунул. Поттс подавил приступ паники. Сквайерс, ублюдок, наблюдал за ним с едва скрываемой насмешкой. Он надеялся, что Поттс не найдет код, позвонит Ричи и тот порвет его, как Тузик грелку. Сквайерс злился на него из-за самолета, но ему не хватало мозгов, чтобы придумать план мести.

Наконец Поттс отыскал листок в одном из нагрудных карманов камуфляжной куртки и почувствовал, как отпускает спазм в желудке. Сквайерс заметно расстроился. Поттс пытался напустить на себя хладнокровия, как будто и не вспотел совсем от волнения. Он прочитал код. Сквайерс высунул руку из окна и набрал его. Ворота вздрогнули и открылись. Они проехали внутрь.

Дом был приткнут на бугорке над самым концом Уандерленд-авеню. Когда ворота закрылись, они въехали по узкой дорожке на мощеную площадку перед гаражом. Дальше шел резкий поворот направо, и дорожка снова карабкалась круто вверх к дому. Сквайерс остановил фургон у гаража, они вылезли и пошли к крыльцу.

— Твою мать! — вырвалось у Поттса. — А ручник у этой развалюхи нормальный?

— Да хрен знает. Не мой же фургон.

— Надо будет его задним ходом подать наверх, — сказал Поттс, махнув рукой в сторону дороги. — Молись, чтобы этот урод не поехал под горку и не улетел в космос.

— Черт! — Сквайерс посмотрел на фургон, потом проследил взглядом возможную траекторию по склону холма и дальше — в долину, утыканную домами.

— Ладно, — согласился он. — Только сначала пойдем посмотрим.

Они поплелись вверх по склону. Поттс был не-ныгок и жилист, но много курил. Сквайерс же был здоровенный и любил придуриваться. Дойдя до Юршины холма, они оба тяжело дышали. Присели hi минутку. Потом Сквайерс дернул дверь. Она оказалась незаперта. Он выжидательно обернулся на Поттса.

Они вошли в неосвещенный дом и попали в го-ртиную с высоченным потолком, подпираемым с двух сторон стеклянными стенами. Снаружи ее окаймлял дворик с видом на огни Лос-Анджелеса, лежавшего далеко внизу.

Сквайерс потянулся к выключателю, но Поттс остановил его.

— Ты что делаешь? Мы ж тут как в аквариуме.

Нас же от гребаного Комптона видно будет.

Поттс подошел к стене и наглухо сдвинул шторы.

— Ну включай теперь.

Они осмотрелись.

— Во помойка, — заметил Поттс. — У этого засранца миллиард в кармане, а вкуса — ни грамма. И стырить-то нечего.

— Ричи тебе навешает, если ты что-то стыришь, — напомнил Сквайерс. — Он же велел ничего не трогать.

— Да пошел бы твой Ричи. Тут брать все равно нечего, одно говно. Господи!

Поттс взялся за ручку двери.

— Где она, он говорил?

— Вроде бы наверху.

Они поднялись по ступенькам. Поттс открыл дверь. Кабинет. Другую. Огромная спальня, бардак. Еще одну.

Девушка сидела на унитазе, привалившись к бачку. На вид лет шестнадцать-семнадцать, очень симпатичная, длинные каштановые волосы, фигура что надо. Коротенькое кукольное платьице, разноцветные колготки спущены до икр. Из левого бедра торчал шприц. Рядом на раковине героиновый набор.

Несколько секунд Поттс и Сквайерс смотрели на нее молча.

— Хорошенькая, — очнулся наконец Сквайерс.

— Ты уверен, что она того… совсем откинулась?

Да уж хорошо бы.

Сиськи классные.

Извращенец гребаный, — с омерзением фыркнул Поттс, — вот ты кто.

Я ж не сказал, что хочу ее трахнуть. Вот если б она живая была. Поттс скривился.

— Где камера?

Сквайерс достал дешевую туристическую фотокамеру под тридцатипятимиллиметровую пленку.

А чего он цифровую-то не дал? — удивился Сквайерс, изучая камеру. — Это ж говно говном.

— Да потому что ему пленка нужна.

— А почему именно пленка?

— Ну не верит он нам, понятно? Может, мы тут копий себе нашлепаем. Вот он и хочет, чтобы все было только на пленке.

— Ага.