Книга Фетиш, страница 55 – Тара Мосс

— Я уже был в полиции… Пожалуйста, мы можем пообщаться не через дверь?

— Ты был в полиции? — скептически произнесла она. — Ты говорил с Джимми?

— Да.

— Когда?

— Сегодня вечером. Я знаю, что он был у тебя сегодня. Он и сказал мне твой адрес.

О, спасибо Джимми.

— Он сказал тебе, что ты под подозрением?

Повисла долгая пауза. На мгновение она даже засомневалась, стоит ли он еще под дверью. Потом услышала:

— Я знал, что меня будут подозревать еще до того, как пошел в полицию…

— Откуда ты мог знать?

— Может, я все-таки войду…

— Нет, подожди. — Она колебалась. — Где ты был?

— В Лейн-Коув. Это долгая история. А теперь мне можно войти? Как-то нелепо разговаривать через дверь.

— Отойди-ка. — Она осторожно приоткрыла дверь на пару дюймов, не сняв цепочку.

Их взгляды встретились. Это был Энди; тот самый человек, с которым она занималась любовью, человек, которому, как ей казалось, она могла доверять. Волосы у него были спутаны, лицо небритое. Она учуяла легкий алкогольный перегар.

— Энди, — сказала она, — прошу тебя, войди в мое положение. Ты разом порвал со мной все отношения, не сказав ни слова, а теперь, когда тебя подозревают в убийстве, являешься ко мне глубокой ночью.

— Мне следовало позвонить, но сейчас мне нужно поговорить с тобой. Я не убивал. Ты должна мне поверить.

— Но почему ты не позвонил, а явился вот так, неожиданно? Ты действительно был в полиции? Они знают, что ты вернулся?

— Клянусь.

— И сегодня вечером ты правда говорил с Джимми?

— Да, — твердо произнес он, подойдя вплотную к проему в двери и глядя ей в глаза.

— Значит, если я сейчас позвоню ему, он подтвердит твои слова?

Он отстранился.

— Сейчас половина второго ночи.

— Но он ведь полицейский, не так ли? Разве полицейским нельзя звонить в любое время дня и ночи? Я объясню, что это очень важно, — сказала она, пристально глядя на него, стараясь уловить, не выдаст ли он своего волнения оттого, что его местонахождение станет известным.

Ни один мускул его лица не дрогнул.

— Мне нельзя появляться здесь, но если тебе так будет спокойнее, позвони ему. — Он опустил глаза. — Пожалуй, мне лучше уйти. Не надо было приходить. — С этими словами он развернулся и пошел к выходу.

Макейди молча смотрела ему вслед, чувствуя, как горит в руке нож.

Он вышел на улицу и, обернувшись, сказал:

— Мне очень жаль, что ты оказалась втянута в это дело.

— Мне очень жаль твою жену, — ответила она искренне. Ей хотелось верить в его невиновность, и в этом была вся проблема. Ее эмоции могли помешать объективности.

А может, это уже и произошло.

* * *

Телефонный звонок, раздавшийся в восемь утра, разбудил Макейди. Собственное тело казалось ей неподъемным, и она ощущала себя, как после тяжелого похмелья. Хотя накануне не выпила ни капли спиртного.

— Алло? — слабым голосом произнесла она.

Голос доносился как будто издалека.

— Мак, это твой отец.

— Папа! Как ты? Извини, что так долго не звонила.

— Как ты?

— Мм… прекрасно…

— Ну да, понимаю.

Что-то в его интонации подсказывало ей, что отец в курсе ее проблем. На мгновение в трубке повисло молчание.

— У Терезы все хорошо, — продолжил отец. — Осталось недолго ждать. Жаль, что ваша мать не дождалась этого. — Она расслышала глубокий вздох. Иногда она забывала, какой отец сильный, как стойко перенес он смерть мамы.

— Ты знакома с детективом Флинном из Центрального управления?

О, нет! Только не это!

На самом деле ее не слишком удивило то, что отец знает про Энди. Наверняка он держал руку на пульсе и следил за происходящим. Наверняка у него были связи с полицейскими во всех городах Австралии и других стран, куда чисто теоретически она могла заехать.

Не дождавшись ответа, Лесли Вандеруолл продолжил:

— Я почти уверен, что вас уже познакомили. Он такой высокий, с темными волосами. Работает в отделе по расследованию убийств.

— Да, думаю, я его знаю. Хм. Действительно, красавчик? С мощным торсом?

Особенно хорош в наручниках, в постели…

— Макейди!

— Папа, ты знаешь, я ненавижу, когда ты начинаешь совать нос в мои дела. С каких это пор ты шпионишь за мной?

— С каких пор, спрашиваешь? Думаю, с тех пор, как тебе было одиннадцать и ты впервые осталась ночевать у подружки. Во всяком случае, так сказала. — Он сделал паузу. — Этот парень, с которым ты путаешься, подозревается в убийстве жены. Мак, это серьезно.

— Папа…

— К тому же у него плохая репутация. Отвратительный характер.

— Все это вранье. Ты преувеличиваешь. Может, он несколько вспыльчив, но он уважае…

— Послушай меня хоть раз! Ты ввязалась в неприятное дело, и тебе нужно срочно вернуться домой, — перебил ее отец.

— Сначала мне нужно завершить кое-какие дела. Верь мне. Я не могу сейчас уехать.

— Ты должна!

— Не могу. И не уеду.

— Ты настоящая дочь своей матери. Чертовски упряма.

— Я буду дома через несколько недель, и тогда это будет уже не важно. А пока я слишком глубоко увязла…

— В этом-то и проблема! Ты опять подставляешь себя под удар.

— Эй, я не подставляю себя под удар, слышишь? И мне здесь очень хорошо. К тому же Энди я больше не вижу.

— Как же! — Судя по голосу, он не счел ее доводы убедительными. — Может, ты и не подвергаешь себя опасности, но вряд ли спрячешься в кусты, когда запахнет жареным.

— Увидимся через несколько недель. Я обещаю, что вернусь до первых схваток у Терезы.

Она уже хотела было повесить трубку, когда отец вновь заговорил:

— Не затыкай мне рот!

— Я и не затыкаю, — сказала она, делая именно это.

* * *

Ближе к вечеру, когда с юга стали наползать темные тучи, Макейди отправилась на прогулку в Бронте-парк. Ей хотелось размяться, прочистить легкие свежим морским воздухом, и она надеялась, что это поможет ей найти ответы на множество накопившихся вопросов. Весь день она просидела дома, вся в мыслях и заботах, и не хотелось появляться на людях. Спор с отцом лишь усугубил плохое настроение. Ей было неприятно оттого, что разговор закончился на такой кислой ноте.

Она бродила по парку, размышляя над словами Джимми. У Энди были алиби на предыдущие убийства. К сожалению, алиби не было на день убийства его жены. Информация о Рике Филлсе, которой поделился с ней Джимми, ее совсем не удивила. Фотограф заманивал к себе молоденьких смазливых девчонок лет тринадцати. Она надеялась, что в его жутких застенках ничего страшного с ними не случится.