Книга Последний странник, страница 15 – Джон Твелв Хоукс

— Где Майкл?

— Он приедет в среду.

— Нет. В среду поздно.

— Почему поздно?

Она выпустила руку сына и тихо сказала:

— Сегодня ночью я умру.

— Что значит — умру? Ты о чем?

— Я устала от боли. Устала от собственной оболочки.

«Оболочкой» мама называла тело. Каждый человек имел оболочку, а в ней носил крохотную частицу того, что называлось «светом».

— Ты ведь еще сильная, — сказал Габриель. — Ты не умрешь.

— Позвони Майклу и попроси его приехать.

Она прикрыла глаза, и Габриель вышел в коридор. Там стояла Анна с чистыми простынями в руках.

— Что она сказала?

— Сказала, что умирает.

— Мне она говорила то же самое, когда я на смену заступила.

— Из докторов сегодня ночью кто дежурит?

— Чаттарьи, индиец. Только он на обед ушел.

— Пожалуйста, позови его. Прямо сейчас.

Анна спустилась вниз, к своему столу, а Габриель достал телефон. Набрал номер, и после третьего гудка Майкл ответил. На заднем фоне гудела толпа.

— Ты где? — спросил Габриель.

— Стадион «Доджерс». Четвертый ряд, места прямо за домашней базой. Игра отличная.

— Я в хосписе. Тебе надо немедленно приехать.

— Я подъеду к одиннадцати, Гейб. Может, чуть позднее. Когда игра закончится.

— Нет. Откладывать нельзя.

До Габриеля снова донесся гомон толпы и приглушенный голос брата, повторявшего: «Извините. Простите». Вероятно, он встал с сиденья и пробирался к выходу.

— Ты не понял, — сказал Майкл. — Я тут не ради удовольствия. Это бизнес. Я заплатил за билеты кучу денег. Банкиры, которые пришли на игру, должны оплатить половину моего нового здания.

— Мама сказала, что сегодня ночью умрет.

— А что врач говорит?

— Он на обеде.

Один из игроков, похоже, отбил мяч, и толпа разразилась ликующими воплями.

— Ну, так найди его! — закричал Майкл.

— Она уже все решила. Думаю, это правда может случиться. Приезжай быстрее.

Габриель отключил телефон и вернулся в палату матери.

— Майкл приехал?

— Я ему позвонил. Он скоро будет.

— Я думала о Фостерах…

Это имя Майкл никогда не слышал. В прошлом мама упоминала много разных имен и рассказывала немало разных историй, но Майкл был прав — все свои рассказы она выдумывала.

— Кто такие Фостеры?

— Друзья по колледжу. Они на нашу свадьбу приходили. Мы с вашим отцом поехали в медовый месяц, а им разрешили остаться в нашей квартире в Миннеаполисе. У них в то время ремонт шел… — Миссис Корриган крепко зажмурила глаза, словно пытаясь представить все воочию. — Когда мы вернулись, в квартире была полиция. Ночью кто-то пробрался к нам в квартиру и застрелил Фостеров прямо в кровати. Убить хотели нас, но ошиблись.

— Кто-то хотел вас убить? — Габриель старался говорить спокойно, чтобы не спугнуть ее и не прервать рассказ. — Убийцу поймали?

— Ваш отец посадил меня в машину, и мы поехали. Вот тогда он и рассказал, кем был на самом деле…

— И кем он был?

Однако мама снова впала в забытье, уйдя в призрачный мир где-то между сном и реальностью. Габриель держал ее за руку. Через некоторое время она очнулась и опять спросила:

— Где Майкл? Он едет?

В восемь часов доктор Чаттарьи вернулся в хоспис, а Майкл появился несколькими минутами позднее — как обычно, полный энергии и беспокойства. Все собрались в вестибюле, перед столом медсестры, и Майкл пытался выяснить, что происходит.

— Моя мать сказала, что умирает.

Доктор Чаттарьи, маленький учтивый человек в испачканном белом халате, изучал медицинскую карту миссис Корриган, пытаясь доказать, что находится в курсе проблемы.

— Раковые больные часто говорят подобные вещи, мистер Корриган.

— Тогда как обстоят ее дела в действительности?

Доктор сделал в медицинской карте какую-то запись.

— Она может скончаться через несколько дней или через несколько недель. Точнее сказать невозможно.

— А сегодня ночью?

— Никаких резких изменений в ее самочувствии пока нет.

Майкл отвернулся от доктора Чаттарьи и отправился к лестнице на второй этаж. Габриель пошел следом. На лестничной площадке никого, кроме двух братьев, не было. Их разговора никто не слышал.

— Он назвал тебя «мистер Корриган».

— Верно.

— Когда ты начал использовать настоящее имя?

Майкл остановился между этажами.

— С прошлого года. Я просто не стал тебе ничего говорить. Теперь у меня есть карточка социального обеспечения, и я плачу налоги. Новое здание на бульваре Уилшир я покупаю легально.

— Но ты же теперь в Клетке.

— Я Майкл Корриган, а ты — Габриель Корриган. Вот и все.

— Отец говорил…

— Черт возьми, Гейб! Хватит уже об одном и том же! Отец был ненормальным, а у мамы просто не хватило сил пойти ему наперекор.

— Тогда зачем те люди напали на нас и сожгли дом?

— Из-за отца. Очевидно, он натворил что-нибудь, нарушил закон. Мы с тобой ни в чем не виноваты.

— Но Клетка…

— Клетка — это просто современная жизнь. Всем приходится иметь с ней дело. — Майкл положил руку Габриелю на плечо. — Ты мне не только брат, но и лучший друг. Я стараюсь для нас обоих. Богом клянусь. Мы не тараканы, чтобы всю жизнь прятаться в щели, когда включают свет.

Братья вошли в палату и встали по обе стороны кровати. Габриель прикоснулся к маминой руке. В теле больной женщины как будто совсем не осталось крови.

— Мама, проснись, — сказал он мягко. — Майкл приехал.

Она открыла глаза и, увидев обоих сыновей, улыбнулась.

— Вот и вы, — сказала она. — Вы оба мне сейчас снились.

— Как ты себя чувствуешь?

Майкл посмотрел на лицо и тело матери, пытаясь определить ее состояние. Напряженные плечи и нервные движения рук выдавали его волнение, но Габриель знал, что старший брат никогда в том не признается. Вместо того чтобы продемонстрировать слабость, он усиливал напор.

— По-моему, — Майкл, — ты выглядишь совсем неплохо.

— О, Майкл. — Миссис Корриган устало улыбнулась, словно укоряя сына за грязные следы на кухонном полу. — Пожалуйста, перестань. Не сегодня. Я должна рассказать вам обоим об отце.