Онлайн книга «Мальдивы по-русски. Записки крутой аукционистки»
|
Точно. Что со мной творится? Личная жизнь стала мешать профессии? Я же и телефон из каюты не взяла! Ни одного снимка не сделала! Докажи потом, что ты покорила Северный полюс! – Давай, Жорик! – скомандовала я, мгновенно возродив в голосе и движениях профессиональные навыки. – Чтобы я была на всех планах и в лучшем ракурсе. Следующие полчаса, если не больше, Жорик, с радостью поменяв профессию, трудился моим личным фотографом. Он делал несколько кадров на фоне, скажем, надписи «Ямал» или на капитанском мостике, потом мы их отсматривали, удаляли неудачные и работали дальше. – Дашка, давай вначале отщелкаем все, что надо, а потом выбраковкой займемся. – Нет, – строго сказала я. – В памяти не должно остаться ничего лишнего. Во избежание. Ты просто не знаешь этих папарацци! Да они за один случайный кадр горло перегрызут! – Кому? – Тебе! У тебя же фотик. – А тут что, папарацци есть? – Они везде есть. А уж там, где столько знаменитостей… – А кто у нас знаменитости? – поразился доктор. – Откуда? Вот так, да? Кому я рассказывала вчера о гениальном художнике и популярном продюсере, объясняя свою заинтересованность заботой о судьбе мирового искусства. Долдон необразованный! – А кого ты сегодня всю ночь от смерти спасал? Забыл? – А, эти. Может, вчера они и были знаменитостями, ну, до того, как я им витаминчиков дал. – Витаминчиков? То есть ты их попросту обманул. И они ничего не заподозрили? – Так я всему контингенту давал. Положено. От кислородного голодания перед полюсом. Представь, все три сотни человек живы-здоровы, а двоих – скрутило. Причем тут витамины? В другом дело, это тебе любой скажет. А уж когда человек с поносом на горшок попадает, ему все равно, знаменитость он или нет. Да и папарацци вряд ли даже для сенсации в гальюн полезут. Неэстетично. Хочешь попробовать? – Чего? Твоих витаминчиков? – перепугалась я. – Да нет, в гальюне поснимать! – А что такое гальюн? Слово какое красивое! Будто французское. Что-то подобное я слышала, только не помню, что означает. – Каюта на жаргоне бывалых полярников. – Дашенька, – услышали мы голос капитана, – поздравляю с покорением полюса! А где же Антон Петрович? Что-то я его не вижу. Неужто спит? Будите скорей, минут через пять – семь мы всех на полярный пикник пригласим, уже почти все готово. – Полярный пикник, это как? – А это прямо на льду! То есть над самой точкой полюса! – Антон Петрович, он… он… болеет! – Что случилось? – встревожился Прокопец. – Вчера мы с ним беседовали, как же так? – Пракцениум тоталис, – важно произнес Жора. – Неконтролируемое опорожнение желудка. – Понос, что ли? – опешил капитан. – Хуже. – Один? – быстро спросил хозяин «Ямала». – Двое, – ухмыльнулся доктор. – Эпидемия. – А если и остальные слягут? Инфекция? Почему не доложил? – взревел Прокопец. – Поздно. – Ты чего несешь, док, как это поздно? Помер, что ли? – позеленел полярный волк. – Ага, – кивнул Жорик, – типа того. Агония началась. Выздоравливает. Да вы не волнуйтесь, Иван Сергеич, это такая реакция организма на вибрацию и нехватку кислорода. – Я тебе щас покажу этот… латынь твою недобитую! – поднес к докторскому носу увесистый кулак капитан. – Шутник, тоже мне! Живо зови Бокова. И второго, кто там у нас. Чтоб через пять минут все на льду были! – Есть! – козырнул эскулап. – Горшки с собой брать? Или полынью выдолбим? – И не дожидаясь, пока капитан к нему развернется всем торсом, слинял в боковой коридор. – Вот так и работаем, Дашенька, – вздохнул капитан, снимая фуражку и вытирая лоб. – В наших условиях без юмора нельзя. Только вы уж про это не пишите, неловко как-то. – Не буду, – искренне пообещала я. – Тем более что документальных свидетельств не имею. – Каких свидетельств? – Фотографий, – пояснила я. – Из гальюна. – А… – Капитан взглянул на меня весьма странно. – Ладно. Пойду. Не опаздывайте! Я снова поднялась на самый верх и оттуда с удовольствием понаблюдала, как команда атомохода в черно-красном облачении шустро превращала ледяную поляну в грандиозный банкетный зал. На легких столиках уже разместились блюда с закусками и зеленью, бокалы, бутылки, вазы с фруктами. Складные стулья для тех, кто, устав от покорения Арктики, пожелает присесть и передохнуть. Меж стульями и столами прямо на льду расстелены светло-серые коврики, чтоб туристы, не дай бог, не поскользнулись в пылу радостного веселья. В одну из аккуратных трещинок, которую расковыряли до округлости речной проруби, впихивали серебряную лестничку, видно, изображая из открытого кусочка океана настоящую купель. Борта полыньи обложили чем-то дутым и белым, типа пенопласта. Чтоб руки не скользили, что ли? Неужели кто-то станет тут купаться? Хотя. Дураков везде хватает. Туристы, как любопытные обезьяны, предметно и тщательно исследовали пространство вокруг «банкетного зала». Фотографировались на торосах, позировали на фоне «Ямала», опускали руки в трещину и изображали на лицах суеверный восторг. Безлюдная несколько минут назад ледяная пустыня превратилась в веселый гомонящий стадион, где вот-вот должно было начаться главное действо. Над всем этим по-прежнему витало ощущение праздника, благополучия и счастья. Доктор Жора не обманул! Никогда прежде такого душевного подъема и беспричинной радости мне испытывать не доводилось. Замечательная штука – жизнь! – пело и ликовало мое сердце, даже о проблемах с враждующими любимыми как-то забылось. Даже не забылось, не так. Просто совершенно определенно чувствовалось: тут, на вершине планеты могут происходить лишь прекрасные и светлые вещи. Беда, горе, проблемы – все там, вдалеке, все – неправда. А тут – радость и праздник. Чудо! Восторг! Счастье! Несчастный белый мишка все еще стоял на том же самом месте, у далеких разводов, видно, любопытство в нем боролось с осторожностью, а голод – со страхом. Он то и дело поворачивал голову на громкие звуки, но от воды никуда не двигался. Застыл, как на картинке, и все. – Дашка, давай на фоне этого дурдома сфоткаю! – снова возник из ниоткуда веселый доктор. – Больных на ноги поставил? – А то! Оба спросили, где ты. – Еще бы, – довольно ухмыльнулась я, – о ком еще им спрашивать? Не друг о друге же! – Не скажи! Твой сосед очень даже поинтересовался, не с художником ли ты. – Ну, а ты? – Че я? Сказал правду, что ты ему с самого утра позируешь. – Дурак! – Даш, – засмеялся несносный доктор, – так я же себя в виду имел, между прочим, мои фотки на выставке в Интернете висят. Так что я тоже художник! |