Книга При реках Вавилонских, страница 63 – Нельсон Демилль

Раввин Левин мягко взял руку Хоснера в свою:

– Простите меня. Послушайте, пусть все утихнет. У вас очень усталый вид. Даю вам слово, что не стану беспокоить вас по поводу решения до тех пор, пока вы не почувствуете себя лучше.

Хоснер воспрянул духом:

– Хорошо. Именно это я ожидал услышать – не раньше. – Он опустил глаза на предмет в руке рабби: – Что это у вас?

Рабби знал, что имеет дело с профессионалом. Он рассердился, но оценил быстроту реакции своего противника. Тоже глянул на вещицу, которую продолжал сжимать в руке.

– Ах, это. Отвратительная штука. Противно прикасаться к ней. Языческий идол. – Он поднял вещицу, которую ярко осветил солнечный свет. – Беккер нашел это в могиле, которую копает.

Хоснер присмотрелся. Что-то вроде крылатого демона, но из материала, на первый взгляд похожего на обожженную глину, хотя Хоснеру на мгновение показалось, что это мумия. У фигурки было тщедушное тело мужчины с непомерно большим фаллосом и самое отвратительное лицо, какое Хоснеру встречалось в разных видах искусства.

– Я думаю, это должно стать достойным завершением трудного дня для старины Добкина. Он досаждал всем нам просьбами просеивать обломки. Дайте мне это.

Раввин повертел фигурку в руке, повернул лицом к себе:

– Он действительно слишком непристойный и уродливый, чтобы явиться на свет Божьего дня. Этот идол принадлежит другому времени и должен оставаться во тьме.

Левин так сильно сжал фигурку, что костяшки пальцев побелели.

Хоснер застыл на месте. Порыв жгучего ветра поднял пыль вокруг них и на секунду погрузил их в темноту.

– Не будьте глупцом! – прокричал Яков сквозь ветер и пыль. – Мы в двадцатом веке так уже не рассуждаем. Отдайте мне его!

Раввин Левин усмехнулся и разжал пальцы. Ветер сник, и коричневое облако осело на землю. Он протянул Хоснеру фигурку:

– Вот. Это бессмысленно. Господь посмеялся бы над моим суеверием, если бы я раздавил ее. Отдайте генералу Добкину.

Хоснер взял фигурку:

– Спасибо.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом Хоснер повернулся и ушел.

* * *

Хоснер быстро шагал вдоль гребня крутого склона, обращенного к Евфрату. Он посмотрел вниз. До реки было метров сто, и он задумался над тем, как Добкин рассчитывает спуститься здесь и остаться незамеченным, даже если будет темно.

У подножия холма, как раз у основания цитадели, вдоль берега росло несколько пыльных кустиков, похожих на клещевину. Рос здесь и колючий кустарник. Хоснеру было известно что ашбалы выставили там дозорные посты.

Евфрат манил прохладой. Хоснер облизал пересохшие, шершавые губы и двинулся на южную сторону оборонительной линии. Мужчины и женщины прекращали работу и смотрели на него, когда он проходил мимо. Хоснер ускорил шаг.

Он остановился на позиции Макклюра и Ричардсона, отметив для себя, что они хорошо оборудовали свой укрепленный пост. Огневая точка с прикрытием до уровня груди, а вокруг земляной вал с зубчатым верхом, как у миниатюрного замка. Был здесь и небольшой навес для защиты от солнца, сделанный из обивки кресел и из распрямленных пружин сидений. Навес трепетал на ветру и, казалось, едва держался.

– Похоже на Аламо.

Макклюр разломил пополам спичку и заострил один конец:

– А это и есть Аламо.

Оба с головы до ног были покрыты грязью и потом. Ричардсон аккуратно сложил свой китель офицера военно-воздушных сил и пристроил его на вырытую в яме полку, обернув парой женских панталон.

Хоснер нисколько не рассердился, увидев, что Ричардсон подумал обо всем заранее. Это внушало доверие. Хоснер принял официальный вид:

– Нам предложили условия, как вы, наверное, слышали. Принять эти условия мы не можем. Однако вы – другое дело. Вы можете сдаться без стыда и опасения. Риш будет удерживать вас в заложниках, лишь пока это необходимо, чтобы нигде в мире не стало известно о нашем местонахождении. Что бы ни случилось, вас освободят. Я абсолютно уверен, что он так и поступит. Им не нужны неприятности с вашим правительством. Я прошу вас покинуть нас. Так будет лучше для всех.

Макклюр сел, свесив свои длинные ноги, на край окопа, напротив Хоснера:

– Я чувствую, что нужен здесь. На южном склоне больше нет огнестрельного оружия. Я был здесь один прошлой ночью и, думаю, смогу остановить тех парней, если они попытаются взять склон именно тут. Кроме того, я внес немало усовершенствований в эту недвижимость. Я остаюсь.

Хоснер покачал головой:

– Мне не хочется, чтобы вы двое находились здесь. Это осложняет дело.

Макклюр некоторое время смотрел вниз на свои ботинки:

– Ладно, мне самому не хочется здесь оставаться. Но я не желаю и испытывать судьбу с ребятами Риша. Раз уж вы начнете сегодня вечером выбивать из него дерьмо, он чертовски быстро забудет, что мы соблюдаем нейтралитет, и станет тянуть из нас кишки, чтобы узнать о слабых местах обороны. Подумайте об этом.

Хоснер подумал и об этом. Бросил взгляд на Ричардсона:

– Полковник?

Вид у Ричардсона был несчастный. Между ними явно что-то произошло.

Полковник откашлялся:

– Я остаюсь. Но, черт побери, по-моему, вы могли бы попытаться переговорить с ними до заката.

– Приму ваш совет к сведению, полковник. И если кто-то из вас передумает… я должен буду поразмыслить об этом в свете сказанного мистером Макклюром.

– Сделайте это, – сказал Макклюр. – И пришлите сюда несколько керосиновых бомб, которые вы там изготавливаете. Я могу плюхнуть одну прямо в кусты внизу и поджечь кустарник на всем берегу.

Хоснер кивнул:

– Это мне нравится. Кстати, генерал Добкин сегодня вечером покинет укрепления после захода солнца и до того, как взойдет луна. Он будет уходить отсюда, с вашей позиции. Постарайтесь понаблюдать за часовыми внизу и за их привычками. Окажите ему помощь, какую сможете.

Макклюр не стал задавать вопросы, а просто кивнул.

* * *

Добкин стоял у большого круглого черного шара, который доходил ему до груди. Хоснер, покинувший позиции Макклюра и Ричардсона, видел, как тот рассматривает какой-то шар в тени левого крыла. Подойдя к Добкину, Яков спросил:

– Откуда это, черт побери?

Добкин поднял на него глаза:

– Выпало из хвостового отсека, когда он взорвался. Лежало здесь, на южном гребне, присыпанное землей. Лейбер нашел, когда искал всякое имущество. А я принес сюда.

– Очень мило. Что это?

Добкин похлопал по шару:

– Кан говорит, баллон со сжатым азотом.

Хоснер понимающе кивнул. Баллон находился в гидравлической системе. Сжатый газ выполняет гидравлические функции в аварийных ситуациях, пока весь не выйдет.