Книга Последний тамплиер, страница 58 – Реймонд Хаури

— Вашего местного парня нам Бог послал, — промычала она, собравшись закинуть в рот новый кусок. — Попробуй, какая вкуснятина. Я и в прошлый раз в этих местах объедалась ими, правда, была беременна.

— А что привело сюда Венса? — спросил Рейли, взяв себе кусочек.

— Папа вел раскопки недалеко от Араратской аномалии. Венсу очень хотелось посмотреть, и папа его пригласил.

Она рассказала, как в 1949 году разведывательный «U-2», возвращаясь после рекогносцировочного полета над Советским Союзом, пролетал над Турцией и как аналитики ЦРУ много лет ломали голову над сделанными с него снимками. Со временем кое-что просочилось из секретных архивов, а в конце девяностых снимки были опубликованы — и произвели сенсацию. Высоко в горах Армении, почти у самой вершины, просматривалось нечто, похожее на корабль. На крупном плане виделись три большие изогнутые деревянные балки, напоминающие часть остова большого судна.

— Ноев ковчег, — кивнул Рейли, смутно припоминая броские газетные заголовки.

— Тогда многие им заинтересовались, и мой папа тоже. Беда в том, что когда холодная война стала понемногу затихать, доступ в этот район был затруднен. Гора расположена всего в двенадцати милях от российской границы, и до Ирана меньше двадцати. Кое-кто все-таки добился разрешения и попытался подняться, чтобы посмотреть, что там на самом деле. В том числе Джеймс Ирвин, астронавт. Он, после того как прошелся по Луне, серьезно обратился к христианству. Пытался совершить восхождение в район аномалии… — Тесс помолчала. — При второй попытке он сорвался и погиб.

Рейли свел брови:

— Ты думаешь, там действительно Ноев ковчег?

— Сошлись на том, что нет. Просто необычное скальное образование.

— А твое мнение?

— Не знаю. Никто туда так и не добрался, чтобы в этом убедиться. Все, что мы знаем — это то, что история человека, спасшегося от потопа на огромном корабле с множеством животных, написана тысячелетиями раньше Библии — ее истоки прослеживаются до Месопотамии. Поэтому я думаю, что нечто в этом роде могло случиться на самом деле. Не то чтобы весь мир был затоплен, но достаточно большой район в этой части света. Кто-то один выжил, и его история стала легендой.

Рейли поразило, что она говорила с большой уверенностью и твердостью. Нельзя сказать, чтобы он на самом деле верил в Ноев ковчег, но все же…

— Забавно, — сказал он.

— Что?

— Мне казалось, что именно археологи более других открыты тайнам прошлого, более восприимчивы к чудесам, случавшимся в отдаленные времена… а у тебя такой научный, рациональный подход… Не знаю, разве он не снимает очарование?

Тесс явно не видела здесь противоречия.

— Я занимаюсь наукой, Шон. Я, как и ты, имею дело с фактами. Раскопки — это поиски доказательств, свидетельств того, как люди жили и умирали, как они воевали и строили города… Мифы и легенды я оставляю другим.

— А если что-то не поддается научному объяснению?

— Значит, этого, скорей всего, не было.

Она отодвинула коробочку с локмой, вытерла губы салфеткой и лениво откинулась назад, повернувшись к нему лицом.

— Я хотела сказать…

— Валяй.

— Тогда, в аэропорту Кеннеди. Почему ты не вытащил меня из самолета? Ты ведь мог меня арестовать? Почему отпустил?

По намеку на улыбку в уголках ее губ и по блеску глаз он угадал, к чему она клонит, и порадовался, потому что сам никак не мог решиться об этом заговорить. Пока он отделался невнятным:

— Сам не знаю, — и тут же добавил: — Я уже понял, что ты настоящая заноза в заднице и, пожалуй, боялся, что от твоего визга крыша обвалится.

— Правильно боялся.

Она придвинулась ближе.

Он почувствовал, что сердце забилось чаще, и переменил положение, наклонившись к ней.

— Еще… я решил: какого черта? Проверим, такая ли она умная, как воображает.

Она подвинулась еще ближе. Их лица оказались в нескольких дюймах друг от друга, ее глаза смотрели в упор. Губы изогнулись в усмешке.

— Как ты великодушен…

Небо, горы, костер… Идеальная обстановка. Он на расстоянии ощущал тепло ее манящих губ, и на короткое мгновенье все остальное исчезло. Мир перестал существовать.

— Надо сказать, я вообще благородный и великодушный парень. Особенно я великодушен к тем, кто совершает собственное… паломничество.

Совсем крошечное расстояние разделяло их губы.

— И раз ты отправился защищать меня, — шепнула Тесс, — я могу считать тебя своим личным рыцарем-тамплиером?

— Вроде того.

— Знаешь… — Ее глаза блеснули озорством. — По уставу тамплиеров тебе полагается всю ночь стоять на страже над спящими пилигримами.

— Ты уверена?

— Глава шестая, раздел четыре. Можешь проверить.

Неземное чувство.

— Выдержишь? — спросила она.

— Запросто. Нам, тамплиерам, не привыкать.

Она улыбнулась, и тогда он наклонился и поцеловал ее.

Он подвинулся ближе, и поцелуй стал горячей. Они сливались друг с другом, уходя в свои чувства, ни о чем не думая, захлебываясь ощущением, запахом, вкусом. И тут что-то вторглось в него — знакомая картина всплыла из темной глубины: потерянное лицо матери, мужчина в кресле с бессильно повисшими руками, отстраненно поблескивающий лежащий пистолет на ковре и забрызганная кровью стена.

Он отшатнулся.

— Что такое? — отрешенно прошептала Тесс.

Он мрачно сел. Глаза были далекими, и в них стояла какая-то призрачная мысль.

— Это… не лучшая идея.

Она привстала, запустила пальцы ему в волосы, притянула к себе.

— О, позволь не согласиться. По-моему, идея замечательная.

Она снова поцеловала его, но прикосновение ее губ заставило его отпрянуть.

— Я серьезно.

Тесс поднялась на локте, непонимающе взглянула на него. Он потупил глаза.

— О, господи! И правда, серьезно.

Она искоса глянула на него, блеснула улыбкой:

— Что, пост требует воздержания?

— Не в том дело.

— Тогда в чем? Ты не женат. Я готова поручиться, что ты не гей, хотя… — Она неопределенно пожала плечами. — И мне, когда я последний раз смотрелась в зеркало, очень даже понравилось то, что я вижу. Так что?..

Он мучительно искал слова. Не первый раз он поддавался этому чувству, но то было в прошлом. Он уже давно не испытывал ничего подобного.

— Трудно объяснить.

— Попробуй.

Это оказалось нелегко.

— Конечно, мы почти не знаем друг друга, и, может, я слишком спешу, но ты мне правда нравишься и… Я должен тебе кое-что сказать про себя, даже если… — Он замолчал и докончил мысленно: «…даже если из-за этого потеряю тебя». — Это о моем отце.