Онлайн книга «Меченый»
|
– О, называйте меня Лав, как все. Вы знакомы со Спенсерами из Сесайти-Хилл? Очаровательные люди. Они много лет называют меня Лав. – Нет, я не знаком со Спенсерами. Очевидно, мы вращаемся в разных кругах. – Ну да, конечно. Они увлекаются лошадьми. – Надо же, до чего могут дойти люди в наше время! – Один взгляд на них скажет вам все, Виктор. Ведь я могу называть вас Виктором? – Раз речь зашла о деньгах, можете называть меня как хотите, Лав. – Очень хорошо. У вас приятная манера быть откровенным, я нахожу это достаточно… многообещающим. Итак, давайте перейдем к делу. У вас есть клиент, Чарлз Калакос. – Верно. – Мне сообщили, что он может получить доступ к некоей картине. – Да, вроде бы ходят такие слухи. Ну и что? – Виктор, я представляю одного коллекционера, человека с безупречным вкусом и изысканной коллекцией произведений искусства. – Произведений искусства? – О, вы правы. Похвально, Виктор. Зачем ходить вокруг да около и манерничать! Этот человек коллекционирует вещи, достаточно ценные, – предметы, которые покупают, когда имеют все. Подобная страсть к коллекционированию может принести недурную прибыль тому, кто способен ее удовлетворить. Таким образом, мы подошли к сути дела. – Ему нужна картина. – Конечно же, вы правильно догадались. Автопортрет Рембрандта – предел его мечтаний. Он намерен увенчать им свою коллекцию и настроен весьма решительно. – Простите, Лав, но продажа украденного полотна является незаконной операцией. Я не могу участвовать в таких действиях. – О, Виктор, я ни в коем случае не предложил бы вам нарушить закон. Вы адвокат, связанный этическими нормами своей профессии. Разумеется, никто не предлагает вам продавать картину, это было бы в высшей степени неправильно. И тем не менее, – он лукаво улыбнулся, – вы, обещая вернуть эту картину, а также используя средства массовой информации, пытаетесь оказать давление на правосудие, не так ли? Пытаетесь выторговать лучшие условия для своего клиента. – Это совсем разные вещи. – Так уж и разные? Может быть, лучшей сделкой для вашего клиента будет не сдаваться на милость прокурору и не подвергать свою жизнь опасности со стороны бывших подельников? – Откуда вам все известно? – О, Виктор, вы очень обаятельный человек. Возможно, гораздо большую пользу вашему клиенту принесет совсем другая сделка? Новый дом, новое имя, новый – и крупный, заметьте, – счет в банке. Он будет выглядеть белым и пушистым до конца своих дней. Все это можно устроить. – В обмен на картину? – Похоже, Виктор, те отрицательные отзывы о вашем интеллекте, которые до меня доходили, не соответствуют действительности. Вы весьма проницательны для адвоката. Я это приветствую. Заверяю вас, Виктор, мы, посредники, будем щедро вознаграждены. Не исключено, что вы сможете позволить себе купить банку краски для своего кабинета. У Ральфа Лорена есть цвета, которые творят чудеса. Например светло-зеленый. – Вам не нравится бежевый? – Цвет дешевых гробов. Итак, вот что мы имеем, Виктор. Вы получили предложение. Ваш интерес к нему очевиден. Давайте обсудим детали. – О каких деньгах мы говорим? – Да, это один из вопросов. – И о каких же деньгах мы говорим? – Мы начинаем переговоры? – Нет. Я не могу обсуждать продажу краденой картины. – Я подозревал, что вы так скажете. Но зачем обсуждать денежные вопросы, если мы не ведем переговоры? Это лишь предварительная встреча. Позвольте объяснить, как, с моей точки зрения, нужно действовать далее. Вы расскажете своему клиенту о нашей встрече, раскроете перед ним все нюансы этого дела, как того требуют правила коллегии адвокатов. Он заинтересуется, потому что у него есть здоровая страсть к деньгам. Вы дадите ему мой телефонный номер. Он позвонит. Я упомяну сумму, выражающуюся шестизначным числом. И если сделка состоится, мы проведем ее без вашего участия. Но вы тем не менее получите комиссионные в размере, скажем, пятнадцати процентов. Это ведь так просто. – Я не имею права принимать комиссионное вознаграждение. – Конечно, нет, это ведь так неприлично. Но вы можете принять задаток от нового клиента. А если дело не дойдет до суда или будет продлено на пару лет, то это не ваша вина. Так поступают все лучшие юридические фирмы. У вас есть моя визитная карточка? – Да, у меня есть ваша карточка. – Великолепно. Итак, мы закончили? – Не совсем, Лав. Прежде чем что-то сделать, мне нужно знать, кого вы представляете. – Я представляю человека со средствами, который живет далеко отсюда. Вам не нужно знать ничего больше. Коллекция произведений искусства, происхождение которых сомнительно, может существовать только в обстановке абсолютной секретности. – Все, что вы мне скажете, будет храниться в глубокой тайне. – Ваши тайны его не волнуют. Все переговоры буду вести я. – Мне нужно имя. – Ничего такого вам не нужно, – сказал он, и веселые искорки в его глазах погасли. – Вам предстоит работа, вы ее сделаете, и вам за нее заплатят. Это все, что должно вас заботить. Я убежден, что вы позвоните своему клиенту. – Почему вы так уверены? – Потому что вы представляете Чарлза Калакоса не только как адвокат. Он сын друга вашей семьи. Есть долги, которые нужно уважать. Вы обязаны дать человеку возможность начать жизнь заново. – Не понимаю, о чем вы говорите. – Спросите у отца. – У моего отца? – Приятно было побеседовать с вами, – сказал Лавендер Хилл, вставая с кресла. – Думаю, мы еще встретимся. Возможно, за коктейлем. Обожаю крепкие коктейли. – Почему это не вызывает у меня удивления? – Не нужно меня провожать, Виктор. Спасибо за гостеприимство. В тот момент, когда он выходил из кабинета, я сказал: – Шестизначной суммы недостаточно. Он остановился, повернулся ко мне и выразил удивление: – Мы начинаем переговоры? – Нет, – ответил я. – Я не могу договариваться о продаже краденого. Но, зная цену картины, я не могу посоветовать своему клиенту согласиться на сумму из шести цифр. – Значит, мы оба выполнили домашнее задание. – Очень хорошо. Я обсужу это со своим клиентом. – Кстати, адвокаты обычно получают треть. – Да, но аукционеры – только десятую часть. – Средняя цифра кажется мне более чем справедливой. Однако ваши слова звучат многообещающе. Я сделал предложение, вы выдвинули контрпредложение, мы торгуемся относительно процентов. Я знаю, что вы не можете участвовать в переговорах, Виктор, но мне кажется, что мы их уже начали. Чао, дорогой мой. Буду ждать звонка. Не заставляйте меня ждать слишком долго. |