Книга Меченый, страница 93 – Уильям Лэшнер

– И бабушка была вам благодарна?

– Мои мальчики не покупали обувь до конца ее жизни. «Сделай им ботинки бесплатно», – говорила она твоему деду.

– Бьюсь об заклад, что ему это не нравилось.

– Он тоже был мне благодарен. Они прожили хорошую жизнь. Твоей бабушке казалось, что она хотела большего, а на самом деле она осталась ни с чем. Жизнь может оказаться очень горькой, если все время хочешь большего и большего.

– Кстати, о большем, – сказал я. – Вот мое второе условие. Вы оплатите мне работу в интересах вашего сына.

– А разве…

– То, что вы мне дали, – аванс. Его хватило лишь на то, чтобы я согласился взяться за дело.

– Ты хочешь больше.

– С нашей первой встречи я проделал значительный объем адвокатской работы.

– Теперь это так называется? Какой объем адвокатской работы ты проделал, Виктор Карл?

– Встречи, переговоры, расследования. Если хотите, я представлю счет и роспись дел, вплоть до мельчайших деталей, с точностью до пяти минут, и тогда вы заплатите мне наличными. Если у вас нет наличных, я найду финансовую компанию, которая с готовностью выдаст вам ссуду под заклад дома. Убежден, что Таласса не будет возражать.

– Это хорошо, что ты убежден, Виктор, потому что я совсем в этом не уверена.

– Можно договориться о другой оплате, если вы не возражаете.

– У тебя уже есть идея? Ну конечно, есть.

– Когда вы доставали из ящика драгоценные камни и цепочки, я заметил, что вы достали не все.

– Ты хочешь получить остальное – так я поняла, Виктор Карл?

– Совершенно верно.

– Ты ничего мне не оставишь? Отнимешь последнюю безделушку у старой, умирающей женщины?

– Я адвокат, миссис Калакос.

– Ты уверен, что не грек?

– Вполне уверен, но по правде говоря, с каждым днем все больше напоминаю грека.

– Я приведу Чарли домой, па, – сказал я в телефонную трубку, – но мне нужна помощь.

– Чем я могу помочь? – спросил отец. – Я едва способен подняться по лестнице.

– От тебя требуется другая помощь. Мне нужно, чтобы ты на некоторое время скрылся из города. Может быть, отдохнул на побережье.

– Ненавижу побережье.

– Снимешь на недельку домик у моря. Сходишь на пляж.

– Ненавижу пляжи.

– Хот-доги длиной в полметра, босоногие девушки в бикини, мороженое…

– Я понял: ты хочешь моей смерти.

– Рад стараться.

– Прекрати, иначе мое сердце не выдержит.

– Послушай, па, один человек в Калифорнии не остановится ни перед чем, чтобы помешать мне привести домой Чарли, в том числе перед насилием. Мне не хочется, чтобы он навестил тебя и пытался меня остановить.

– Почему он захватил именно меня?

– Потому что он тебя знает.

– Кто же этот предположительно страшный человек?

– Тедди Правитц.

Пауза.

– Мне всегда нравился Стоун-Харбор.

– У меня есть знакомая риелторша – я попрошу ее заняться этим делом. Она с тобой свяжется.

– Попроси, чтобы квартира была на первом этаже.

– Хорошо. Но мне от тебя потребуется кое-что еще. Чтобы осуществить задуманное, мне нужен помощник.

– Какой именно?

– Водитель.

– Собираюсь привести Чарли домой, – сказал я. – Но прежде чем я это сделаю, мне нужно письменное соглашение о сделке с правосудием.

Мы сидели в кабинете Слокума – Макдейсс, Слокум, Дженна Хатэуэй и я. Эти трое не сгорали от счастья в моем присутствии. Имея на руках два убийства, они несколько дней пытались связаться с важным свидетелем и были злы как черти, узнав, что он покинул поле их юрисдикции и не отвечает на телефонные звонки. Одна из маленьких радостей жизни, как я обнаружил, – это выключить сотовый телефон.

– У вас есть ответы на вопросы, которые нас беспокоят? – спросила Хатэуэй.

– Есть.

– Вы нашли ее?

– Не совсем, но я нашел его.

– Боже мой! Где?

– Сообщу после того, как буду иметь на руках подписанное соглашение и доставлю домой своего клиента.

– Чарли готов дать показания против него?

– Когда я покажу ему соглашение о сделке, он заговорит. И не только Чарли. Заговорит также Джоуи Прайд, которого вы искали и не смогли найти. Он расскажет об убийстве Ральфа Чуллы и событиях, предшествовавших ограблению фонда Рандольфа, если вы согласитесь помочь и ему.

– Какого рода сделку хочет заключить Джоуи? – спросила Дженна.

– Полное освобождение от уголовного преследования.

– Он ваш клиент?

– К тому времени как вы его задержите, я буду представлять его интересы.

– И мы можем предъявить ему обвинения после стольких лет? – удивился Слокум.

– Абсолютная правда. Его можно упрятать за решетку до конца его жалкой жизни. И поверь мне, Ларри, твой босс будет очень доволен своей популярностью. Ему будут звонить из «Тайм» и «Ньюсуик». Пока мы здесь разговариваем, кое-кто уже пишет бестселлер.

– Нас волнует не популярность, – сказала Дженна.

– Политиков всегда волнует популярность. А ваш отец, Дженна, наконец-то сможет закрыть то самое дело.

Она секунду подумала и кивнула.

– Звучит заманчиво, – сказал Слокум. – Где мы его возьмем?

– В доме матери.

– Не будь дураком, – возразил Макдейсс. – Это чертовски опасно.

– Это обсуждению не подлежит, – заявил я. – В доме его матери, и точка. Я дам знать, когда именно. Чарли должен побыть с матерью наедине. Потом вы его заберете.

– Из-за тебя его убьют, – сказал Макдейсс.

– Не убьют, детектив, потому что ты будешь его защищать, а я в тебя верю.

– Даже не пытайся взять меня лестью, – усмехнулся Макдейсс. – Как ты его туда проведешь?

– Придумаю что-нибудь. – Я кивнул в сторону Слокума. – А когда придумаю, позвоню Ларри по сотовому и сообщу точное время и дату. Он передаст вам.

– Это все? – спросил Слокум. – Обо всем договорились?

– Ну, почти обо всем, – ответил я.

– Ну вот, началось, – сказал Макдейсс.

– Зачем так цинично, детектив?

– Я уже имел с тобой дело, и теперь при каждой встрече держусь за кошелек.

– Помните ту картину? Рембрандта? Короче, Чарли, возможно, ошибся насчет картины. Когда-то он знал, где она хранилась, но сейчас он не уверен, сможет ли ее найти. Картина вполне могла исчезнуть. Ошибочка с моей стороны.