Книга Двойная рокировка, страница 34 – Ной Чарни

Ван дер Меер, сидевшая на краю стола, сложив на груди руки, не сразу нашлась что ответить. Наконец она выдавила:

— Ну хорошо.

— А сейчас я должен совершить небольшую… м-м… прогулку по музею. Куда прикажете идти?

— Я буду сопровождать вас, инспектор, — предложил Коэн, поднимаясь.

— Нет, спасибо, я имел в виду туалет. А туда лучше ходить одному.

Бизо стоял на тротуаре, уставившись на табличку с названием улицы. Рю Израиль. Адрес «Общества Малевича». Почему он вдруг остановился? Почувствовал какой-то толчок? Но что это было? Какая тут взаимосвязь? О чем они только что говорили с Делакло? Бизо напряг память. Открыв свой блокнот, он стал просматривать записи. Адрес галереи Салленава… рю Иерусалим. И вдруг все встало на свои места.

«Он разрушил жертвенники и посвященные дерева, и кумиры разбил в прах, и все статуи сокрушил по всей земле Израильской; и возвратился в Иерусалим».

— «Земля Израильская». Рю Израиль. «И возвратился в Иерусалим». Рю Иерусалим. Вот оно.

Бизо вытащил сотовый телефон и набрал номер.

— Jean, c'est moi. [39] Ты не поверишь, но…

— Значит, это все, что нам пока известно, сэр, — произнес Уикенден, подходя вместе с Коэном к светлой деревянной двери, на которой было написано «Отдел консервации».

Справа от нее висела черная металлическая коробка со светящимися огоньками и длинной узкой прорезью. Коэн толкнул дверь.

— А разве здесь нет замка? — удивленно спросил Уикенден.

— Есть, но…

— …он работает от электричества. Я понял. Тогда почему при отключении электричества двери не остаются запертыми? Так было бы логичней.

— Противопожарные правила. Это, извините за выражение, такой геморрой.

— Охотно извиняю.

Они вошли в отдел консервации.

Там были такие же высокие потолки, как и во всей галерее. На стенах, отделанных золотистыми деревянными панелями, висели картины. Слева тянулся ряд окон. В глубине помещения виднелась дверь с табличкой «Технические средства». На полу стояли огромные мольберты с картинами, но находящийся в центре был пуст. На полу рядом с ним валялся деревянный подрамник с остатками вырезанного холста.

— Здесь как раз… — начал Коэн.

— Я понял, — прервал его Уикенден, кивая в сторону пустого мольберта, вокруг которого стояли три высоких стула.

Он медленно обошел помещение и молча остановился посередине. Энергично теребя трубку в кармане пальто, инспектор обвел взглядом стены, задерживаясь на каждом попадавшем в поле зрения предмете. Дыхание его замедлилось, длинные усы шевелились при каждом вздохе.

— А там что? — спросил Уикенден, указывая на дверь с табличкой «Технические средства».

— Вообще-то это… — начал Коэн, почесав голову.

— Я вижу, что написано на двери. А поподробнее можно?

— Здесь находится оборудование, которое используется отделом консервации, — послышался голос Элизабет ван дер Меер, входящей в комнату. — Мне бы хотелось присутствовать при осмотре.

— Буду только рад, мадам.

— Я сама вам все покажу.

Ван дер Меер провела Уикендена в темное помещение научно-технической базы. Коэн и полицейский зажгли фонарики, и в их свете стали видны компьютеры, шкафы для хранения документов, микроскопы, мольберты и какое-то оборудование, по виду больше подходящее для стоматологического кабинета.

— Рентгенографический аппарат, ультрафиолетовая лампа, инфракрасный излучатель, микроскопы, оборудование для химических анализов… Короче, все, что мы используем для экспертизы произведений искусства с целью их сохранения. Здесь оборудования на несколько тысяч фунтов, но, судя по всему, оно в полной сохранности.

Когда они вышли из помещения, Уикенден спросил:

— Меня весьма озадачивает, что здесь так много соблазнов.

— Чего?

— Соблазнов, мисс ван Дейк.

— Ван дер Меер.

— Ну да. Я так называю ценные предметы, которые лежат на виду. Ну например, золотое кольцо на тумбочке у кровати. Или пачка пятидесятифунтовых купюр, перетянутая резинкой и положенная в холодильник.

— Сюда же можно отнести и картину на мольберте в незапертой комнате.

— Совершенно верно, мадам. А также сотни картин на стенах галереи, которые с легкостью могли быть украдены. Если вор не зарится на все подряд, значит, у него есть определенная цель. Такой вор сосредоточен, практичен, умен, осмотрителен, выдержан и не оставляет улик. В совокупности эти качества существенно сужают круг подозреваемых. Много ли вы знаете людей, обладающих всеми вышеупомянутыми свойствами? Среди моих знакомых таких практически нет. Да и сам я не могу похвастаться подобным набором.

— Я вас внимательно слушаю, инспектор, — сказала ван дер Меер, провожая посетителей к выходу.

— Это заказное ограбление, иначе воры унесли бы гораздо больше. И заказчик знал о вашем приобретении. Вероятно, у него были сообщники в музее.

— Что? Осторожнее, инспектор. Не заставляйте меня подозревать своих сотрудников. Почему вы считаете, что у воров здесь были сообщники?

— Не могу сказать, что абсолютно в этом уверен. Но ведь воры знали, что картина находится в отделе консервации.

— Об этом все знали.

— Почему, мадам?

— Потому что я упомянула об этом на вчерашней пресс-конференции.

— Ах вот как.

Уикенден продолжал идти, не поднимая глаз от пола. После долгой паузы он произнес:

— Я же сказал, что абсолютной уверенности у меня нет…

Они пошли по коридору, ведущему в щитовую. Свет фонариков разгонял темноту. Уикенден внимательно смотрел на пол и стены. Около осколков стекла он остановился. Слева находилось разбитое окно.

— Мы пришли, — сообщил Коэн, открывая металлическую дверь щитовой.

Однако Уикенден продолжал топтаться рядом с разбитым окном.

— Одну минуточку, — пробормотал он.

Ван дер Меер попыталась проследить за его взглядом, но так и не поняла, что привлекло внимание инспектора.

— Вор или воры знали, что делали, — продолжал он бормотать себе под нос.

— Что там такое? — спросила Элизабет, по-прежнему недоумевая, чем так заинтересовался Уикенден.

— Посмотрите на стекло, оставшееся в раме, — произнес инспектор, указывая на тонкую вертикальную линию, прочерченную на уцелевшем стекле, и объявил, со смешком проведя пальцем в воздухе волнообразную кривую: — Стеклорез. Смотрите под ноги, мисс ван Дамм.

Присев на корточки, Уикенден стал перебирать осколки. Потом посмотрел на другие окна и снова перевел взгляд на пол.