Книга Пешка, страница 57 – Джоан Виндж

— Вы имеете в виду, что вы были членом террористической группы и выдали его ФТУ? — настаивал Мандрагора. Безмозглый ублюдок!

— Я убил его, защищая себя, будь оно проклято! Убил, чтобы спасти своих друзей и ваш вонючий телхассиум! Я не изменник, я работал на ФТУ. У вас вся башка забита историей, какого черта вы не пользуетесь этим? Тогда мы были телепатами-героями и были ими ровно столько, сколько времени требуется, чтобы произнести наши имена. «Герои вонючие». Вот как сегодня вечером. Но я пропустил сей прекрасный момент, потому что со мной случился нервный припадок после убийства. Вот что значит — быть телепатом! Вот что значит — убить кого-нибудь… — Мне пришлось замолчать, чтобы перевести дух. Внезапно наступила звенящая тишина. Я продолжал: — И я считаю, что в нашем обществе и телепаты и герои значат меньше куска дерьма!

Вопросы посыпались снова, но я уже шел к флайеру. Ласуль и Джиро едва поспевали за мной.

Дверь плавно закрылась, отгораживая нас от жужжащих трехглазых насекомых, и флайер взмыл вверх, повинуясь приказу Ласуль. Когда гараж остался позади, раздался чересчур нормальный, механический голос флайера: «Леди Ласуль, я обнаружил в одежде пассажиров пять незаконно установленных подслушивающих устройств».

— Обезвредьте их, — сказала Ласуль холодно. Она еще не отошла от стычки с хайперами. Мне показалось, что я почувствовал огненную лапу взрыва, пережегшего жучки. Ласуль дождалась, пока голос не отрапортовал: «Чисто». Потом тяжело села в кресло, закрыла фуками лицо. Секунду спустя ее руки скользнули вниз и вяло упали в колени.

— Они подсадили жучков? — недоверчиво спросил я.

Ласуль кивнула. На щеках ее заблестели, то вспыхивая, то потухая в свете проплывающих мимо уличных фонарей, слезы. Джиро поглядел на плачущую маму, и губы его задрожали. И вдруг по его лицу заструились прозрачные дорожки. Джиро уткнулся в мамино плечо и заревел.

Я с трудом сглотнул подкативший к горлу комок, держа мозг свернутым в тугой жгут, боясь, что через минуту плачущих окажется уже трое.

— Простите, — пробормотал я, только сейчас начиная понимать, чего ей стоило сохранять в присутствии хайперов гордое, холодное выражение лица — ради того, чтобы защитить меня, Элнер. — Я не знал, что они… — У меня сжались кулаки, снова разжались — от усталости я не мог долго злиться. У меня болело все тело, нервы были обожжены, словно с меня содрали кожу. Я пожалел, что не взял то успокоительное, что мне предлагали в больнице.

— Все нормально, — соврала Ласуль. — Я привыкла к хайперам. — Она села прямо, вытирая глаза. — Просто хайперы оказались последней каплей… Они не имели права поступать так с вами и, через вас, с Элнер. Не имели права! — Ласуль высморкалась. — Но они только и умеют, что…

— Я знаю, что хайперы корпораций все — лжецы, — сказал я, перекатывая языком во рту кислые слова. — Я только не знал, что хайперы «Независимых» все поголовно — безмозглые ублюдки.

У Ласуль дрогнули губы, а Джиро поднял лицо и уставился на меня, точно не поверив, что кто-то так разговаривает с его мамой.

— Извините, мадам, — я отвернулся к окну, за которым поднималась огромная луна. Мир под ногами был черен. На мгновение заколотилось сердце: мне вспомнилось другое место…

— Не извиняйтесь, — сказала Ласуль. — Занятное, свежее определение.

Лицо Ласуль снова потемнело — она уже думала о другом: нашим хайперам следовало бы быть там и рассказать правду. Я не понимаю, почему они не знают правды.

Я посмотрел на нее, осознавая, что, хотя Ласуль теперь знала обо мне то же, что и все остальные, — и ложь и правду, — для нее, похоже, не было между ними никакой разницы.

— Мадам, — я не назвал ее по имени, потому что Джиро все еще странно косился на меня, — Брэди говорил что-нибудь сегодня вечером в больнице — о том, что там Страйгер обо мне вещал? — Ласуль отрицательно покачала головой. — И никто не спросил его?

— Двоюродный дедушка Хванг спрашивал, — вмешался Джиро. — Харон сказал: «Забудьте про это». Он сказал, что разницы нет, что все повернулось как надо.

— Как надо? — Я помрачнел, размышляя о том, что же, черт подери, имел в виду Харон. Смертельна усталый, я не мог собрать свои мозги в кучу.

— Я не предатель, — только и сказал я.

Лицо Ласуль, бледное и холодное в лунном свете, повернулось ко мне:

— Я никогда не считала вас предателем.

— Почему?

Ласуль, вдруг опустив глаза, пожала плечами:

— Вы ведете себя иначе.

Эти слова тоже прозвучали бессмысленно, но я не настаивал. Вместо этого я спросил:

— А что вам и леди рассказал Дэрик?

Ласуль удивилась, точно я спросил о какой-то ерунде.

— Он сказал, что взял вас и Джиро посмотреть мистерию Аргентайн. Что, похоже, вы получили от шоу больше наслаждения, чем Джиро… Я сказала Дэрику, чтобы он без моего разрешения мальчика никуда не водил. — Ласуль обняла сына, как бы защищая его.

Я был рад, что темнота скрывала наши лица.

— Я никуда больше не пойду с Дэриком, — пробурчал Джиро. Злость и ощущение того, что его предали, сквозили в его голосе. Он то и дело бросал на меня странные взгляды.

— Почему? — спросила Ласуль.

— Он — жулик, — отрезал Джиро.

Пальцы Ласуль задвигались, задавая короткий молчаливый вопрос — что-то вроде азбуки для глухонемых или тайного кода. Джиро отрицательно мотнул головой. Ласуль перевела взгляд на меня. Спазм скрутил мой желудок — я ждал ее вопроса о том, что же произошло в клубе на самом деле. Но Ласуль не спросила. Оставшуюся дорогу все молчали.

Когда мы наконец достигли поместья, я помог Ласуль довести мальчика до комнаты. Слишком измученный, чтобы двигаться, я оперся о косяк двери и ждал, пока она укладывала его в постель. Но, когда Ласуль притушила свет и вышла в коридор, я услышал, как Джиро позвал меня. На мой молчаливый вопрос Ласуль кивнула. Я вошел в комнату.

— Кот?.. — снова позвал мальчик сонным голосом, глаза его слипались.

— Да, я здесь.

Когда зрачки привыкли к темноте, я смог разглядеть в тусклом отблеске коридорных ламп его лицо. Мое лицо он видеть, не мог.

— Ты, вероятно, считаешь меня и вправду глупым? Нет разве? — спросил он.

— Нет, — улыбнулся я, — и вправду счастливым. Думаю, что ни у кого счастье не длится вечно.

— Ты спас тетю Элнер, как и обещал. И мою маму тоже… — Его голос задрожал, глаза опять стали влажными. — Я дам тебе все, что ты захочешь. У меня есть такая штука, какой ты никогда не видывал…

Я молча повернулся и пошел к двери.

— Кот?..

Я остановился.

— Я испугался тебя сегодня вечером. И ненавидел тебя…