Книга Водопад грез, страница 103 – Джоан Виндж

— Не лги мне, урод.

Я сел, медленно и неуклюже, в голове звенело от удара, в ушах звучало мое имя, выкрикиваемое Джеби. Фахд стоял надо мной, загораживая свет. На его перчатке был след моей свежей крови.

— Не лгу, — пробормотал я.

— Он не лжет, лейтенант, — отозвался кто-то. — Сканирование показывает, что в здании больше никого нет.

Фахд наклонился и рывком поставил меня на ноги.

— Получается, эта сучка из ДНО оставила тебя, увидев, что мы приближаемся. — Он ухмыльнулся.

Пошел ты на… Я вовремя проглотил эти слова.

— Она ушла р'ньше, — сказал я. — Д'стать еду. Он засмеялся. Я выругался про себя, ненавидя себя за то, что так много говорю.

— Она должна быть где-то здесь! Посмотри на моего сына!

Я узнал голос Натазы и повернул голову, чтобы взглянуть на Джеби, вспоминая, что Натаза никогда не видел своего сына таким — нормальным, подвижным ребенком без помощи Мийи.

— Ее здесь нет, Бурнелл, — произнес кто-то. Голос был мне знаком, но я не помнил, кому он принадлежит. За спиной Фахда задвигались фигуры, и я увидел говорящего. Это был Перримид.

— Я не знаю, как это возможно, но… — Он подошел поближе к Натазе, взял Джеби за протянутые руки, а мальчик рвался ко мне и выкрикивал мое имя.

Натаза подошел и встал передо мной. Он сжал Джеби сильнее, когда тот попытался вырваться. Ребенок заплакал.

«Все в порядке, Джеби, — подумал я, начиная обретать контроль над своим мозгом, достаточный, чтобы пользоваться телепатией. Но я не мог сделать так, чтобы он не видел кровь, стекающую по моему лицу. — Я не могу сейчас взять тебя на руки. — Я пошевелил руками в наручниках за спиной. — Оставайся с папой. Тебе будет хорошо».

Джеби затих. Он прижался к защитному костюму отца, вытирая нос рукавом, но не отрывая от меня взгляда. Натаза тоже посмотрел на меня, в первый раз — в глаза.

— Как? — спросил он.

— Тут такое место, — пробормотал я.

— Как? — резко переспросил он.

— Это… целительное место.

Фахд хрюкнул. Перримид отодвинул его в сторону, чтобы встать рядом с Натазой.

— Это рифы, Бурнелл, — сказал он мягко. — Так должно быть. Разве не так? — Он повернулся ко мне. Я молча уставился на него.

— Отвечай человеку, урод! — Кулак Фахда снова поднялся.

Натаза блокировал удар своей защищенной рукой.

— Только не перед ребенком, — сказал он мертвым голосом. Он снова посмотрел на меня, и его темные глаза, похожие на глаза сына, были такими же настойчивыми, как бледные глаза Перримида.

— Пожалуйста, — сказал он. — Расскажи мне, как это возможно. — Он взглянул на Джеби, из его мыслей не уходило недоверие.

— Я сказал тебе, — грубо ответил я, ошеломленно понимая, что он расскажет это жене, та — Тау, и через десять минут тут не будет больше шуи и целительного места, а будет последний исследовательский комплекс Тау и шахты. Они уничтожат чудо, творящееся здесь, пытаясь его найти, извлечь из него выгоду, и никогда не поймут, что натворили.

Натаза посмотрел на меня все с тем же бесконечным изумлением, не замечая моей грубости.

— Получается, он… исцелен?

— Нет, — ответил я. — Нет, если ты сейчас заберешь его отсюда. Мийа сказала, что требуется много времени, чтобы закрепились эти изменения. Нужно время.

Фахд снова хрюкнул, на этот раз недовольно.

— Мийа, — произнес Натаза с помрачневшим лицом.

— Он потеряет все, что приобрел! — сказал я.

— Пойдем, Джеби, — прошептал он. — Пойдем домой. Мама ждет тебя.

Он прошел снова через кольцо стражей, унося сына к ждущим боевым кораблям. Джеби снова начал сопротивляться. Он звал меня, тянулся ко мне через плечо отца.

Фахд надвинулся на меня и заслонил ребенка до того, как я сумел ответить. Он снова схватил меня за куртку.

— Когда она вернется?

— Кто? — спросил я.

Он ударил меня свободной рукой, другой удерживая меня на ногах мертвой хваткой.

— Ты, мелкий насильник над мозгами. Когда?

— Не знаю! — пробормотал я, страстно желая плюнуть ему в лицо.

— Какого черта ты не…

Я попытался увернуться от приближающегося удара, удивленно поднял глаза, когда его не последовало.

Перримид шагнул между нами. Я посмотрел в лицо Фахда, не зная, кто из нас был более удивлен.

— Прекрати, — сказал Перримид с тихой уверенностью, которой на самом деле у него не было.

Фахд вырвал у него свою руку.

— У тебя здесь нет никаких полномочий, — сказал он возмущенно. Но не попытался снова ударить меня. — Если ты действительно ничего не знаешь, парень, считай себя уже мертвым, — пробормотал он, толкая меня вперед, сквозь кучку вооруженных людей к флайерам.

«Кот!»

У меня перехватило дыхание, когда этот голос прозвучал в моей голове. Это был не Джеби. Это была Мийа.

«Нет! — мысленно закричал я. — Нет! Здесь Тау». — Я не знал, какого дьявола она вернулась так рано, почему сейчас?

Мое тело двигалось по балкону само по себе, а мозг рвался из тисков пространства-времени, чтобы найти ее и сказать «прощай».

«Кот». — То, что она хотела сказать мне, долетело до меня лишь в виде эмоции. Наша телепатическая связь прервалась, когда меня втолкнули в открытый люк корабля. Они посадили меня во флайер. Натаза уже был здесь, с Джеби на коленях. Мальчик сидел, держа в руках ярко раскрашенную набивную игрушку. Он поднял глаза, словно почувствовал меня, прежде чем увидел, и его глаза округлились. Я почувствовал, что Мийа проникла через меня, чтобы коснуться его мыслей в последний раз.

— Мамочка! — крикнул он, протягивая руки. Натаза опустил их, нахмурившись. Мийа исчезла, и никто ничего не понял, кроме меня.

Я снова почувствовал ее внутри себя, ее мысли были наполнены страданием. Мое внимание совершенно рассеялось, и я потерял ее совсем. Джеби снова заплакал. Я почувствовал его страх и непонимание, когда легионеры пихнули меня на сиденье и пристегнули к нему.

«Не плачь, Джеби. — Я попытался внутренне собраться, чтобы показать ему, что все идет так, как должно быть. — Ты скоро будешь дома». — Я начал понимать наконец, как Мийа находила силу защищать его, хороня свои страхи ради безопасности их обоих.

Джеби снова приник к Натазе, сжимая игрушку, но его покрасневшие от слез глаза не отрывались от меня. Глаза Натазы — тоже. Он глядел на меня, на легионеров, меня окружавших, на Фахда и Перримида, которые взошли на борт вслед за мной. Он удивлялся, какого черта меня посадили в тот же флайер, где сидел он с сыном, думал, что Фахд — ублюдок, а Перримид — дурак.