Онлайн книга «Отягощенные злом»
|
Теперь надо было оговорить моменты… Граф Адриан Секеш больше не сомневался. Не в чем было сомневаться. Это был тот человек, который был на Виа Консиллиационе. Тот самый, монах, который стрелял очень и очень ловко. Граф видел его в деле. Значит, его первым и надо убрать. Прошлое диктовало решение: штурм при обмене, обычное решение — враг думает, что все уже позади, — и тут его накрывает… бах! — и все. Две пули в голову. Обычное дело для девятой группы пограничной стражи. Сложно — два вертолета, не один, а два, надо действовать синхронно. Но сложность небольшая, решаемая. Сейчас Секеш, улыбаясь, оговаривал детали обмена с этим русским. Мысль его неудержимо рвалась назад, в далекое прошлое. Казармы офицерского училища в Бад-Тельце. Настоящего офицерского училища. [26] Их преподаватель, говорящий им: «Главное — выполнить задачу». Все остальное побоку. Он вспомнил и то, как впервые разработал собственную операцию — на бумаге, конечно. Преподаватель по тактике порвал его жалкие листки, а потом в качестве наказания заставил писать похоронки на половину взвода: именно столько, по расчетам, должно было погибнуть при продвижении к объекту через контролируемую противником территорию. Хороший бой, сказал он, не похож на рыцарский поединок. Скорее он похож на вооруженное ограбление в проулке у гамбургского порта. Сунул заточку под ребро, схватил бумажник — и бегом. Именно поэтому следующая операция предусматривала и занятие периметра патрулями на трофейном транспорте, и ночную вертолетную атаку. Если кто-то хочет считать себя дворянином — его право. Он солдат. Наконец договорились. Пожали руки. Он отошел. Проверил оба своих пистолета — у него было два, одинаковые, оба — «кольты». Больше ему ничего не нужно. Оглядел отобранных им людей — штурмовые команды. — Все готовы? — Так точно. Две группы по три человека в каждой. Больше только будут мешать друг другу. — Работаете по выстрелу. Не торопитесь, точнее цельтесь. — Есть. Он вышел на связь со снайпером. Главный их козырь. — Цветок три. Готовы? — Так точно. — Первый, кто выйдет из вертолета один, — противник. — Вас понял. — После этого прекращайте огонь. Штурмовики сделают остальное. — Есть. Все готовы. — Все готовы? — Так точно… Секеш, как и было условлено, мигнул два раза маленьким, карманным, офицерским фонариком — можно. Появился Воронцов. Первым, как и было обещано, только с оружием в руках. И вместе с ним был Ирлмайер, рядом, — их было двое, и об этом не договаривались! Секеш приготовился… нельзя было «перебивать» работу снайпера, нельзя было менять план на ходу. Оставалось надеяться, что снайпер отличит нужного человека. Но выстрела не было. Что-то не то… прошло уже секунд десять, а выстрела все не было. Выстрела не было, и все летело ко всем чертям. Ко всем чертям… Секеш выдернул пистолет из кобуры: — Вперед! Прогремел долгожданный выстрел снайпера… Немецкие морские пехотинцы проиграли еще до того, как был сделан первый выстрел. Германский снайпер, приготовившийся стрелять, даже не подозревал, что два человека в нескольких метрах от него слышат каждое слово, которое он произносит в рацию. В смысле этих слов ошибиться было невозможно. Немцы, сами того не понимая, подписали себе этими словами приговор. Двоих — снайпера и наблюдателя — русские сняли надежно и быстро, по-старинке — ножами. Отпихнув тело, один из снайперов залег за трофейную винтовку — это была лицензионная версия «Барретта», одна из самых распространенных снайперских винтовок в мире. Педантичный немец на прикладе оставил эластичную ленту, на которой были вышиты поправки для этой винтовки с диапазоном на каждые сто метров. Отличный подарок, спасибо… Цели были там же. Что-то ударило меня, но, бросив не назад, как это бывает, когда в тебя попадает пуля, а вперед и вправо, на Ирлмайера. Удар был сильным, но тупым, сбившим меня с ног. Падая, я схватил Ирлмайера, чтобы не дать ему вырваться, потому что больше ничего сделать не мог. Как в замедленной съемке, я видел, как к склону огромными, почти лосиными прыжками бежит Младенович — это был его единственный шанс, и он решил воспользоваться им на все сто: третья сторона в игре, интересы которой никто не учел. Пробежал он недолго — видимо, снайпер принял его за врага и выстрелил. Выстрелил точно — было видно кровавое облачко, такая взвесь в воздухе, а потом Младенович рухнул на землю как мешок. — Нет! — Nein! В унисон слились и наши команды: «Не стрелять!» Падая, я зацепил Ирлмайера за ногу, и он тоже упал. Оружия у него сейчас не было, в отличие от меня. Мое оружие было направлено на него, свободной рукой я держал его за штанину. Совершенно идиотская ситуация — если не считать двух десятков стволов, наверняка направленных на нас со всех сторон. Еще один выстрел, очередь из автомата, явно не нашего, и еще выстрелы. У второго вертолета взорвалась дымовая граната, и началась перестрелка, в несколько автоматов разом. Один из немцев показался у люка, все явно пошло наперекосяк, потому что двигался он медленно и явно бестолково. Я выстрелил в него дважды, он упал. Больше никого не было, но снова дважды, раз за разом, выстрелил снайпер — и от позиций немцев длинной очередью застрочил пулемет… — Вставай! — Я пихнул Ирлмайера. — Вставай, командуй не стрелять. Знаешь, какая бойня сейчас начнется?! Давай! — Нихт шиссен! — прокричал Ирлмайер. — Нихт шиссен! Ихь бин Ирлмайер! Нихт шиссен! Я тоже встал — хотя мог словить пулю в любой момент от кого угодно. Показал жестом — скрещенные руки — и тоже закричал: «Не стрелять!..» Второго немца, того, в которого я стрелял, я увидел первым. Он лежал совсем рядом, с разбитой пулей головой — так близко, что я чувствовал запах крови и смерти… |