Онлайн книга «Москва 2077. Медиум»
– А можно, мы будем называть вас дядя Ваня? – спросил черненький Миша. – Конечно! – ответил я. Ко мне подошел человек в белом халате. У него было очень неприятное лицо. Нижняя губа отвисала и открывала десны и плохие зубы. Глаза быстро двигались, словно в горячке, вероятно, отражая движение тысяч проносящихся у него в голове мыслей. – Присядьте вон там, – указал он мне на вертящийся офисный стул родом прямо из офиса цифровой эпохи. – Мы сейчас поиграем с детьми. А вы постарайтесь понять смысл нашей игры. Если я скажу «Иван!» – подключайтесь. Ну что, Катя, давайте начнем с Ирочки, – сказал он, и женщина сняла девочку с колен и подвела ее к полкам с игрушками. Девочка сразу же потянулась за пушистыми желтыми утятами с черными бусинами вместо глаз. – Мама! Сними утят! – попросила девочка. – Пожалуйста! Сними! – Сейчас, малыш, – ответила Катя. – Давай сделаем, как в прошлый раз. Помнишь? Зажигаем экранчик и идем играть с утятами. Ниже игрушек на полке стоял плоский экран компьютера. От него шли проводки к компьютерному блоку, который темнел внизу, и к большому аккумулятору, стоявшему рядом. Девочка подошла к дисплею и сказала: «Зажгись!» Раздался щелчок. На компьютерном блоке вспыхнула зеленая лампочка, раздалось урчание, которого я не слышал уже шесть лет, и через несколько секунд дисплей замигал, осветился, а потом на него выплыла переливающаяся всеми цветами радуги заставка в виде слова WORD! Мураховский, Бур, Катя – все, кроме детей, смотрели на меня. А я отвернулся и, только собравшись с духом, снова взглянул на оживший дисплей. Если бы я не сидел на офисном стуле, а стоял, то скорее всего потерял бы сознание. Это было так, словно я услышал «талифа куми», или что там говорил Иисус Лазарю. То, к исчезновению чего все давно привыкли, то, что считалось мертвым и, возможно, навсегда, – вдруг ожило. Кроме того, это была та самая ужасная в своей издевательской простоте заставка, которая вдруг выскочила на всех компьютерах мира в День Переворота, после чего все компьютеры, смартфоны, айпады, плейеры, видеорегистраторы и десятки других цифровых устройств отошли в небытие. В общем, привет с того света производил впечатление. Это был удар, от которого нелегко оправиться. Девочке дали утят, и она ушла играть на толстом мате бордового цвета. – А теперь Миша, – сказал человек. – Я не хочу, – сказал Миша, посерьезнев. – Ми-иша! – протянула женщина в сарафане. – Отставить, – раздался сиплый бас полковника. – Пусть ребенок отдохнет. Давайте Григория. Гриша метнул на Бура огненный взгляд. – Да-да, – сказал Бур. – Считай, что это домашнее задание. «Это его сын!» – сообразил я. Сын полковника. Вот почему Мураховский рекомендовал быть особенно осторожным с мальчиком из бассейна. Человек в белом халате вложил мне в руку смартфон фирмы «Samsung». Первым движением было – отдернуть руку, словно мне сунули живого скорпиона. Однако спустя мгновение я зажал корпус смартфона пальцами и уставился на темный экран с отпечатками жирных пальцев на поцарапанном дисплее. – Покажи дяде Ване, на что ты способен, – сказал человек в халате. Давно не видел, чтобы так пламенел взгляд тихого ребенка, да еще голубоглазого. – Пожалуйста, – заныл человек, – а то папа меня накажет. Гриша опустил глаза и задумчиво покрутил на ладони черную шашечку. Через секунду я вскочил, едва не выронив из рук плоский приборчик. Меня словно током ударило. В ладони загудело, зажужжало, отдалось в руку до самого плеча. – А, черт! – воскликнул я. Все взрослые засмеялись, а дети нет. – Это вибросигнал, – сказал Мураховский. – Наверное, дядя Ваня забыл даже, как это называется. «Да, забыл, – подумал я, – и что тут смешного?» Я взглянул на приборчик. На дисплее появилось светлое окошко и надпись: «Введите pin-код». Еще через секунду мобильник без всякого звука потемнел и снова погрузился в то небытие, из которого вынырнул несколько мгновений назад. Человек в халате забрал его у меня и положил к себе в карман. – Ну что? Миша? – вопросительно взглянул он на полковника. – Давайте попробуем, – согласился Бур. – Иван! – сказал человек с отвислой губой. – Что? – спросил я и тут же вскрикнул, потому что Мураховский ткнул меня сзади кулаком прямо в отбитую почечную часть. – Ах да, – сказал я. – Пардон. Миша с Гришей снова засмеялись. Несмотря на это, Миша явно оставался настороже и ждал, что будет дальше. – Видишь ли, Миша, – начал я, пытаясь быстро сообразить, что от меня требуется. – Я тут человек новый… Бур сузил зрачки и через секунду снова расширил их. – Хочешь, покажу фокус? – сказал я. – Хотим! – хором крикнули пацаны. Девчонка на мате тоже отпустила своих утят и открыла рот. – Ну-ка, дайте шашки. – Я подошел к столу, за которым сидели мальчишки. – И дайте присесть. Гриша встал и уступил место. Я сел, поелозил под столом ногами, потом сделал несколько пассов и начал: – Смотрите! Вот три шашечки. Они у меня в руке, под столом. Значит, правая рука под столом, а в левой руке, смотрим внимательно, ничего… Итак… Следим за шашечками. Тук-тук-тук! Я постучал шашкой снизу по крышке стола. – А теперь – опа! – И показал шашечку, как бы переместившуюся сквозь стол ко мне в левую руку. – Вот она! Делаем еще раз… Тук-тук-тук! Этот фокус я разучил с отцом, когда в пятом классе болел корью, сидел дома и скучал. – И еще раз… Тук-тук-тук! Вот они все! – Я открыл ладонь левой руки и провел раскрытой рукой слева направо, демонстрируя появившиеся в руке как бы из ниоткуда шашечки. Все время, что я показывал фокус, Бур и человек в халате переводили взгляд с меня на Мишу и обратно. Миша сидел с хмурым лицом. Но в глазах его, я это видел, искрилась глубоко спрятанная улыбка. И вдруг! Шашечки, лежавшие на моей левой руке, исчезли! Сами по себе. Ко мне никто не приближался. Я все время смотрел прямо на пластмассовые кругляшки. Так что они исчезли мгновенно, прямо у меня на глазах. На коже ладони медленно таяло ощущение веса исчезнувших шашечек. Не веря случившемуся, я поднес пустую руку к лицу, потом повращал ею немного в воздухе, и в следующий момент что-то толкнуло меня изнутри в правую ладонь, сжатую от волнения в кулак. По позвоночнику пробежали тысячи иголочек. Я уже знал, что это. Но прежде чем раскрыть руку, взглянул на Мишу. Он наблюдал за мной с большим интересом и с той же искрящейся в глубине улыбкой. |