Книга Сабля Чингизидов, страница 45 – Арсений Ахтырцев

— Как мертв? — совсем сник Кисленко.

— Да вот так, найден в Томске с перерезанным горлом. Так что, я думаю, и вам недолго бы осталось, если б мы вас не взяли. Вас зафиксировала камера наружного наблюдения, когда вы встречались с Ройбахом в ресторане гостиницы. Вот результаты экспертизы. Человек в парике за столиком убитого — это вы. Все указывает на вас как заказчика убийства.

— Да не хотел я его убивать, не хотел! Это Солдат, дебил отмороженный. Я Ройбаха в ресторан вытащил, чтобы он номер обшмонал, мы просидели больше получаса. Солдат должен был все закончить. Но он не нашел ничего и решил в номере остаться, чтобы Ройбаха покошмарить. Тот на него кинулся, и Солдат его застрелил. А я и не думал убивать.

— А что вы надеялись найти?

— Так клад же. Они с Кардашевым ездили за кладом во Псков.

— Откуда вы узнали о планах Кардашева и о приезде Ройбаха?

— Мне Вика рассказала.

— А откуда Вика знала о планах отца? Он что же, ей все рассказал?

— Так она же у бабки бумаги вытащила, когда бабка померла. Так что она все знала, — немедленно сдал сожительницу Виктор.

— Вы имеете в виду у Турпановой?

— Ну да, а у кого же?

— А откуда вы знаете Лешего?

— Когда они в Москву приезжали, Кардашев мне говорит: «Хочешь заработать? Им колеса нужны». Ну я и возил их всю неделю. Потом еще в Томск приезжал. У них вагон товару завис. Я взял на реализацию в Москву.

— Что за товар?

— Шмотки. Китайские. Мне еще тогда Пашка сказал: «Если будет тема какая в Москве, звони, мы подскочим».

— Почему вы решили, что Кардашев нашел клад?

— Вика боялась, что папенька ее кинет. Поэтому и Пашку вызвали. А Кардашев, как приехал, сказал Вике, что они ничего не нашли. Ну она и решила, что отец ее кинул. Мы с ней сразу к нему приехали. Она взяла его сотовый позвонить, а у него номер бельгийца.

— Перье?

— Да, он сразу после вокзала ему звонил. Бельгиец должен был цацки переправить в Брюссель. Ну она все и поняла.

— А почему вы решили, что клад у Ройбаха?

— Да ведь договоренность была с самого начала, что все к нему везут, а потом Ройбах относит в посольство. Кардашев же сам в посольство не пойдет. Потому и спешили. Посольство в воскресенье не работает, значит, вещи будут у Ройбаха до понедельника.

— Кто вам рассказал о кладе? Кардашев?

— Ну да, он расскажет. Он и дочке-то не хотел ничего говорить. Вика мне все рассказала. Она отцу до конца не доверяла.

— Чья идея была привезти людей Лешего?

— Вместе решили. В день отъезда Кардашева, в пятницу, они с Викой поссорились. Он не хотел ей говорить, куда они едут. Ну она мне и сказала: «Не нравится мне все это, кинут они нас». Вот мы и решили подстраховаться.

Розум внимательно прочитал показания Кисленко.

— Вот что, надо срочно работать с Кардашевым.

— Но у нас нет ничего на Кардашева.

— У нас есть соучастие в убийстве Вики Кардашевой, его дочери.

— Думаете, он пойдет на сделку со следствием?

— Дочь все-таки. Мы не можем упустить этот шанс. У нас ничего другого нет. И вот что, надо с ним работать немедленно, пока ему ничего не известно и он не успел переговорить с Викой.

В шесть вечера Кардашев уже сидел в кабинете следователя. Держался он очень уверенно.

— Кардашев Павел Николаевич, вы подозреваетесь в соучастии в убийстве бельгийского подданного Александра фон Ройбаха.

— А в убийстве президента Кеннеди я не подозреваюсь? — с улыбкой спросил Кардашев.

— Нет. По Кеннеди на вас ничего нет, — успокоил следователь адвоката.

— А по Ройбаху, значит, есть? — Допрашиваемый вновь одарил следователя всепонимающей улыбкой.

— Вы правы, честно говоря, и по Ройбаху нет, — Кардашев удовлетворенно кивнул, — но хотелось бы развеять подозрения, поскольку в убийстве участвовали ваши близкие.

— Какие близкие? Что вы городите?

— Вот, пожалуйста, ознакомьтесь с показаниями сожителя вашей дочери Виктора Кисленко.

Кардашев читал показания со все возрастающим удивлением.

— Боже, какие идиоты, еще и Лешего сюда впутали. Он же их пополам бы переломил, если б саблю нашел.

— Как видите, и ваша дочь, и ее потенциальный жених являются организаторами убийства.

— Ну, участие моей дочери лишь косвенное.

— Не скажите, Павел Николаевич, не скажите. Согласно показаниям Кисленко — самое непосредственное. И вы знаете, вы же человек опытный. — Тут следователь сделал реверанс в сторону Кардашева. — Я уверен, что в процессе следствия его показания по поводу участия Виктории Павловны будут все полнее. Это же в его интересах — вывести себя из-под удара и представить дело так, что ваша Вика — основной организатор. А моральными соображениями данный субъект, как видно, не очень озабочен.

Кардашев задумчиво взглянул на следователя.

— Что вам от меня нужно? Чего вы добиваетесь?

— Сейчас я вас оставлю с одним человеком. Он наш коллега. Да вы его прекрасно знаете, Розум Алексей Викторович. Было бы просто замечательно, если бы вы с ним нашли общий язык.

И следователь стал звонить по телефону.

Розум не стал тратить время на предисловия.

— Павел Николаевич, мне нужна сабля.

— Уважаемый Алексей Викторович, — веско произнес Кардашев, — я как юрист заявляю, что в моих действиях состава преступления нет.

— Вот распечатка ваших разговоров за прошлую неделю. В течение этого времени вы позвонили Доминику Перье пять раз. И он вам звонил три раза. Особенно длинный разговор между вами состоялся в четверг, за день до вашей поездки во Псков. На следующий день утром он вылетает во Псков и забирает там клад. Вот показания вохровца и таксиста.

Кардашев ознакомился с показаниями.

— Затем в воскресенье, после приезда из Пскова, вы с ним созваниваетесь еще три раза, — продолжил Розум. — Павел Николаевич, Перье саблю не вывезет, мы его полностью перекрыли. Вчера мы получили санкцию бельгийской прокуратуры на вскрытие дипломатического груза и личный досмотр Доминика Перье. И если сейчас в ваших действиях нет состава преступления, то, как только мы конфискуем саблю, вы становитесь соучастником нелегального вывоза из России антиквариата особой художественной и исторической ценности. Я надеюсь, у вас нет иллюзий в том, что Перье станет вас выгораживать?

Лицо Кардашева стало неестественно серым. Он мрачно смотрел на Розума.

— Павел Николаевич, я бы не стал с вами договариваться, если бы не опасался, что Перье уничтожит саблю.