Книга Сабля Чингизидов, страница 59 – Арсений Ахтырцев

— Боже мой, и адрес тот же?

— Тот же, тот же. Кстати, у вас e-mail есть?

— Да, я сейчас вам продиктую.

— Ну вот и отлично. Я вам вышлю адрес. Вы приезжаете в Стокгольм в любое удобное для вас время. Покажете адрес таксисту, и он вас привезет прямо ко мне. И заберете свое наследство. Заодно и познакомимся.

— Ой, спасибо вам большое! Я прямо не знаю, как вас благодарить!

— А благодарить не надо. Я же вам ваши вещи отдаю, а не свои. Вы лучше мне в ответ на мой e-mail, я его прямо сейчас посылаю, вышлите свой номер телефона. Я буду изредка вам звонить, а то я русский забывать начала.

— Конечно-конечно, звоните. Спасибо вам огромное, Александра. До свидания.

— Лешка, кажется, вещи нашлись. — Лена неуверенно смотрела на Розума. — Аугстрозе хранили их все эти годы.

— Ну конечно, нашлись, а куда они денутся. — Розум прихлебывал кофе и искал что-то по телевизору, переключая каналы.

— Сейчас ты этим пультом по голове заработаешь, Розум. Ты слышал, что я сказала? Сабля нашлась! И мы можем ее забрать.

— Ну конечно, заберем, не оставлять же, — не отрываясь от телевизора, пробурчал Розум и тут же вскочил с кресла, перехватывая разъяренную Усольцеву, надвигавшуюся на него с явно недружественными намерениями. — С тобой уже и пошутить нельзя. Ну все, все, — смеялся Розум, целуя изворачивающуюся Лену. — Ура, мы победили! Идем пить шампанское!

— Такими темпами, Розум, ты скоро «Лукойл» обгонишь, — ворчал Суровцев, когда Алексей пришел к нему просить добро на поездку в Швецию. — Станешь первым российским офицером-миллиардером. Ты хоть уверен, что на этот раз сабля настоящая?

— Практически уверен, Владислав. Несомненно, речь идет о вещах из письма Архипа. И Аугстрозе хранили их все эти годы.

— Да, удивительно, что у них за более чем восемьдесят лет ни разу не возникло искушения их прикарманить, — продолжал ворчать политически некорректный Суровцев.

— Нам просто повезло. Семья финансово исключительно благополучная, и за это время никогда не испытывала материальных проблем. Одно из богатейших семейств Швеции.

— Ну, по богатейшим семьям мы им сейчас большую фору дать можем, но я бы нашим богатейшим семьям и червонца не доверил.

— Что ж ты хочешь? Старая школа, — развел руками Розум.

— Ладно, — вздохнул генерал, — надо так надо. Я позвоню в МИД, чтобы тебе с визами помогли. Но я очень надеюсь, что на этом твои сабли, Розум, кончатся.

Однако звонок в МИД не понадобился.

— Какой МИД? — удивилась Александра. — Не надо никакого МИДа. Скажите, что вы от меня, и вам сразу дадут визы.

— Вас что же, и в посольстве знают? — засомневалась Лена.

— Лена, Швеция маленькая страна. Здесь все друг друга знают. А Аугстрозе были в родстве еще с королевской династией.

— Так вы в родстве с королем Швеции? — поразилась Лена.

— Нет, ну что ты, не с этими французскими выскочками Бернадоттами, а еще с Пфальцами. Карл XII — наш родственник, — гордо возвестила Александра.

Имя Александры Риденбергер на работников шведского посольства подействовало завораживающим образом.

— Она ваша родственница? — удивленно спросил работник консулата, разглядывая приглашение, посланное по e-mail.

— Мой прапрадед Архип Каратаев был двоюродным братом Александра Самарина, жениха матери Александры, Анастасии фон Аугстрозе.

— А-а, так вы родственники старого барона, — решил консул, не очень разобравшись в хитросплетениях родственных связей Каратаевых.

— Да, его. Барона Лео фон Аугстрозе, — сдалась Лена, решившая прекратить эти генеалогические упражнения.

— Через час ваши визы будут готовы, — улыбнулся просителям радушный консул. — Передавайте привет графине.

— Надо же, — подумала Лена, — они, оказывается, и улыбаться умеют.

Визы получили в пятницу после обеда, а вечером на розумовской «волге» уехали на дачу. В понедельник утром в «присутствии» секретарша передала Розуму, что его ищет Суровцев.

— Прибыл? Садись. Вот, полюбуйся. — И Суровцев положил на стол перед Розумом лист бумаги.

Это была оперативная сводка. В ней сообщалось, что в субботу поздно вечером в Стокгольме, на Рыцарском острове, было совершено проникновение в дом Александры Риденбергер, в девичестве фон Аугстрозе. Утром хозяева уехали в свое загородное поместье Лиденхольм и находились там до конца воскресенья. Прислуга была отпущена на выходные. Таким образом, в момент происшествия никого в доме не было. Дверь была вскрыта отмычками. Сигнализация предварительно отключена. Все указывало на то, что работали профессионалы высокого класса.

— У них что же, замок механический? — удивился Розум.

— Замок механический, старинный, ему чуть ли не двести лет. На Рыцарском острове дома не грабили уже лет сорок. Последнее ограбление, которое там помнят, — это ограбление, которое описано в книге Астрид Линдгрен, в доме, на крыше которого живет смешной человечек с моторчиком.

— А что взяли? — забеспокоился Розум, вопросительно посмотрев на Суровцева.

— Ишь, всполошился, собственник. Не бойся, сабля твоя цела. Они ее в поместье держали. Читай дальше.

Далее в сводке сообщалось, что в доме Аугстрозе злоумышленники провели тщательный обыск. Все три сейфа, находящиеся в доме, были вскрыты. Два сейфа вскрыты без повреждений и один автогеном. Из дома ничего не пропало, включая небольшую сумму денег, которая осталась нетронутой в одном из вскрытых сейфов.

— Значит, это по нашу душу, Владислав? За саблей?

— А у тебя есть другие версии?

— Но тогда утечка информации идет от нас. Ведь сабля восемьдесят лет уже там лежит.

— Слушают тебя, Розум, — хмуро сообщил Суровцев. — Наш эксперт уже работает у тебя на квартире.

— Жучки?

— Да. Уже четыре нашел, — нехотя подтвердил генерал.

— Вот черт, что за жизнь пошла, — в сердцах выдохнул подполковник.

— Привыкай, миллиардер, богатые тоже плачут. Еще чаще, чем бедные.

— Но кто? Неужели Корень? Что-то не верится.

— Ну, это вряд ли. — Суровцев с сомнением покачал головой. — Тут совсем другие ресурсы нужны. Но проверить, конечно, надо.

— Тогда кто?

— Не знаю, Розум, не знаю. Ты у нас становишься объектом интереса международных преступных группировок. Наших тебе уже мало. Ты мне скажи, сколько времени прошло после первого звонка Лены в Швецию?

— После ее разговора с Александрой?

— Ну да, с Александрой. Когда она впервые узнала, что каратаевские ценности находятся в Стокгольме?

Розум задумался: