Книга Сабля Чингизидов, страница 66 – Арсений Ахтырцев

— Чем же мы еще рискуем, Владимир Георгиевич? — Лена внимательно смотрела на Панина.

— Ваше право владения, голубушка моя Лена, не является юридически бесспорным, а основывается исключительно на согласии заинтересованных сторон. К примеру, если бы нашей милой графинюшке Александре вдруг взбрело в голову не отдавать вам саблю, то никаким образом получить ваше наследство вам бы не удалось.

— А как же письмо Архипа? — удивилась Лена.

— Видите ли, по вполне понятным причинам мне глубоко неприятен ваш бывший сосед Павел Николаевич Кардашев, но как с юристом я с ним абсолютно согласен. Эти письма, не оформленные в виде официального завещания на конкретное лицо, юридически ничтожны. И ни один суд их к рассмотрению не примет. Да что говорить, если там даже не назван предмет наследования! Ну где там написано о сабле? Там идет речь о каких-то вещах, принадлежавших какому-то бригадиру.

Лена во все глаза смотрела на Панина.

— Но даже если суд примет к рассмотрению это письмо и сочтет его документом, подтверждающим право наследования на самаринскую саблю, то почему вы уверены, что распорядителем наследства являетесь вы?

— А кто? — совсем растерялась Лена.

— Ну, есть еще как минимум пара претендентов. Ваша мама Лида и ее сын Платон. Вы уверены, что Лидия не оспорит ваше право как старшая из каратаевских наследников? Нет-нет, я ни в коем случае не хочу поставить под сомнение порядочность Лиды, но, положа руку на сердце, разве вы застрахованы, что она не попадет под чье-то недобросовестное влияние? И вам, Алексей, по решению суда придется передать раритет из вашего всемогущего ведомства в руки семьи Арсановых. И тут за безопасность сокровища я не дам и ломаного гроша.

Розум хмуро кивнул в знак согласия.

— Но я сейчас говорю даже не о ваших родственниках. Где гарантии, что кроме семьи Арсановых не появятся другие наследники?

— Но из прямых потомков Архипа остались только мама и ее дети, — робко возразила Лена.

— Да знаю я прекрасно, — отмахнулся Панин, будто досадуя на непонятливость Елены, — я же говорю не о настоящих, а о мнимых наследниках.

— О мнимых? Это каких?

— Хорошо, — терпеливо вздохнул Панин. — У Архипа, как вы знаете, был старший сын Сережа. О нем упоминается в письме.

— Да, только он потомства не оставил.

— А это не факт. Фактом является только то, что вы ничего не знаете о существовании каких-либо потомков Сергея Каратаева.

— Да, ничего не знаем ни о каких потомках, — подтвердила Лена.

— Теперь представь на минуту, что у командира полка Красной Армии Сергея Каратаева на фронте случился роман. Могло такое быть?

— Могло, конечно.

— Где он воевал?

— У Тухачевского.

— Ну вот, представь себе, что объявляется какая-нибудь семья Пупкиных из Поволжья, скажем из Самары, и предъявляет письма их прабабки Дуси Пупкиной, из которых совершенно ясно, что их дед Пупкин — родной сын Сергея. Может такое быть?

— Ну, в принципе может.

— А теперь объясните мне, пожалуйста, если я человек, который охотится за каратаевским наследством, и я настолько влиятелен, что в состоянии послать группу спецназа в другую страну для проведения акции захвата, насколько трудно для меня будет организовать появление таких наследников в России в любом требуемом мне количестве?

— Совсем нетрудно. Элементарно, — оживился Розум, заинтересовавшийся панинским сценарием.

— Я думаю, для такого человека это не составит труда, — подтвердила Лена.

— Прекрасно. Как только эти мнимые родственнички заявляют о себе, они сразу же становятся юридическими претендентами на каратаевское наследство. Опять же саблю изымают из вашего, Алексей, ведомства и в лучшем случае передают судейским. И опять же за ее безопасность я и ломаного гроша не дам. Впрочем, им и грабить не нужно. Просто оформят передачу прав наследования семье Пупкиных в нужные руки и все. А с вами уж как-нибудь разберутся. Не таких там обламывали.

Собеседники помолчали, осмысливая панинскую информацию.

— Так что же нам делать, Владимир Георгиевич? — наконец спросила Лена.

— А у вас разве есть выход? По-моему, нет. Везти саблю в Россию — это для вас подвергать себя и своих близких смертельной опасности. Ведь самый простой способ для тех, кто охотится за саблей, — убрать вас с дороги. Проще говоря, убить. Вас и детей. В России убивали и за гораздо меньшие деньги.

— Значит, вы предлагаете продать саблю здесь? — еще раз спросила Лена.

— Да, в данной ситуации это единственный выход, — развел руками Панин.

— Ну, что ты скажешь, Лешка?

Розум затянулся и стряхнул пепел в экзотическую пепельницу.

— Признаю, доводы Владимира Георгиевича достаточно убедительны, хотя я и не со всем, что он говорит, согласен. Одно бесспорно — мы имеем дело с очень сильным противником. И в России, как ни прискорбно, он играет на своем поле. И ни перед чем останавливаться он явно не собирается. Сегодняшний налет — убедительное тому доказательство. Если бы это касалось только меня одного, я бы не задумываясь сыграл с ним партию до конца. Но в сложившейся ситуации я не считаю себя вправе рисковать Леной, ее сыном и родственниками. А риск вполне реален.

— Значит, решено? Продаем саблю здесь? — облегченно вздохнула Лена.

— Продаем, — подтвердил Розум. — Только я понятия не имею, как это делать.

— Вам не придется ни о чем беспокоиться, господа, — успокоил Панин, — я ее у вас покупаю.

— Но мы даже не знаем, какова ее реальная стоимость, — засомневался Розум.

— Я вам предлагаю тридцать миллионов фунтов стерлингов, — спокойно сказал Панин. — Это больше пятидесяти миллионов долларов.

— Сколько? — одними губами прошептала Лена.

— Сразу предупреждаю: если вы выставите саблю на аукцион, скорее всего вы получите больше. Правда, для этого вам придется оплатить дорогостоящие экспертизы — юридическую и экспертизу подлинности. Возможно, несколько. Но если вы решитесь продавать самостоятельно, с экспертизами я вам помогу. Однако, честно говоря, мне очень хотелось бы, и тут я надеюсь на ваше понимание, чтобы каратаевское наследство осталось в семье. В каратаевской семье.

— Конечно, — согласилась приходящая в себя Лена. — Конечно, лучше всего, если она останется у Каратаевых. Мы согласны, Владимир Георгиевич. Правда, Леша?

— Я, честно говоря, не ожидал такой суммы, — признался несколько озадаченный Розум. — Тем более если соблюдены интересы семьи. Конечно, мы принимаем это предложение.

— Я пригласил на завтра своего адвоката и нотариуса, чтобы оформить сделку. Будет также адвокат от семьи Аугстрозе для оформления передачи наследства во владение каратаевским потомкам, то есть в ваше владение, Елена Леонидовна. — Панин поклонился в сторону Лены. — Мы должны также обсудить кое-какие юридические и финансовые вопросы.