Книга Казино "Шахерезада", страница 40 – Брайан Фриман

Гостиная имела холостяцкий вид – неубранная, немытая комната с разбросанными вещами. На журнальном столике, заляпанном круглыми пятнами от стакана, вперемешку с пустыми пивными банками валялись рецепты, пузырьки и коробки из-под таблеток. На полу высились кипы газет и журналов. Усаживаясь на диван, Страйд услышал жалобный скрип и треск. Швы на подлокотниках кое-где разошлись, из-под цветастого, поблекшего и засаленного, материала выглядывали кусочки поролона.

Страйд заметил на столе старую бейсболку с автографом Уилли Мейса. Он взял ее в руки и покачал головой:

– Наверное, стоит приличных денег.

– Да. Ну и что? Мне кто-нибудь запрещает покупать ценные веши?

– Я так не говорил.

Хэмфри фыркнул:

– Я коллекционер. – Он сел в кожаное кресло, стоявшее напротив дивана. – Значит, Сохилл, как я слышал, возглавляет отдел по расследованию убийств?

– Да.

– Мормонская шайка заправляет Городом греха? Обсмеяться можно. – Хэмфри презрительно скривил губы. – Неудивительно, если к игорному бизнесу уже индейцы подключились.

– Вы работали с Сохиллом? – спросила Серена.

– Конечно. Амбициозный, но смышленый. У него на первом месте – политика, на втором – Бог. Мне говорили, будто он нацелился на место шерифа. Выборы-то в следующем году.

Серена кивнула.

– Слух идет, что шериф выберет себе преемника и тот победит, – возразила она.

– Не надейтесь. Сохилл задействует все свои связи, а они у него имеются. У Сохилла есть братец, он работает помощником губернатора. А еще у него есть сестричка, крупная специалистка по промывке мозгов. В прошлые выборы раскручивала нашего нынешнего мэра. А папаша их, старый Майкл Сохилл, – банкир, выдает казино кредиты. В общем, семейка при делах.

– Вы не очень-то удивились, услышав, что мы пришли по делу об убийстве Амиры Лус.

– Я же читал ту статейку в «Лас-Вегасе», – отозвался Хэмфри с горечью в голосе. – Тиррелл – порядочная сволочь. Намекает, что мне взятку дали. Я позвонил одному адвокату, но тот заявил, что прищучить сукина сына нельзя. Плохо. Надо бы здешним выскочкам кулак показать – может, потише бы стали.

– Многие тогда считали, будто Уокер Лейн причастен к этому делу, – произнесла Серена.

Хэмфри пожал плечами.

– Улик против него не нашли. А вот против того бедолаги из Лос-Анджелеса их было хоть отбавляй.

– Но Уокер в тот вечер находился в Лас-Вегасе.

– А то я не знаю! – парировал Хэмфри. – Тиррелл утверждает, что мы выгораживали Лейна. Ничего подобного. Шесть человек клялись, что Уокер Лейн покинул город до того, как началось второе шоу. Уехал в Лос-Анджелес.

– Разве они не могли соврать?

– Могли, разумеется. Но они говорили как по нотам, у них все сходилось. И звучало убедительно.

– А с Бони Фиссо вы не обсуждали события той ночи? – вмешался Страйд.

Хэмфри беспокойно заерзал в кресле, приподнялся, подтянул джинсы.

– Нет. С другими полицейскими он, вероятно, беседовал. Я имел дело лишь с Лео Риччи. В казино Бони он заправлял всем. Редкостная сволочь.

– Нам рассказывали, что в ночь убийства Лео пришлось разнимать какую-то драку в казино. Вы ничего о ней не слышали?

– Драку? Нет. Риччи ни о чем таком не упоминал. У него самого было железное алиби – он резвился в номере с одной из танцовщиц, и та подтвердила. И Риччи не разнимал драки, он их провоцировал.

– Вы не допрашивали охранника по имени Мики? Это он вызвал Лео из номера.

– Нет. В казино постоянно толкутся какие-то сопливые красавчики. Цена им всем – цент за пачку. Может, они и сцепились между собой, не знаю. Простите, мне нужно отлить. Простата. Сучья лапа, здоровая выросла, как апельсин, того и гляди штаны начнет рвать. – Оттолкнувшись от подлокотников кресла, Хэмфри поднялся и вышел из комнаты. Страйд встал, покачал головой.

– Слишком старое дело. Почти безнадежное.

– Да что ты говоришь? – Серена лукаво улыбнулась.

Он понял намек, не раз уже думал о своем возрасте, о том, что он почти на десяток лет старше ее. Ему приходила в голову тревожная мысль, что наступит день и Серена, проснувшись, спросит себя: «А что в моей постели делает этот старик?» Страйд чувствовал себя ровно на столько, на сколько позволяли ему годы – не старше и не моложе. Ему глубоко за сорок, и он не супермен. Страйд сознавал, что организм его уже не тот и оборудование поизносилось. В здешнем климате он ощущал себя лучше, чем в холодной и влажной Миннесоте, меньше страдал от пронизывающих болей в спине, но от этого легче не становилось.

Серена находилась в самом расцвете сил; по крайней мере Страйду она виделась именно такой – крепкой и цветущей. Связывала их ее рано постаревшая и израненная душа. Казалось, кровоточить она начала давным-давно, когда Серена была еще девочкой. Как ему хотелось побольше знать о ней! Серена рассказывала о своей жизни понемногу, точно приоткрывала одно за другим окна в рождественском календаре, и с каждым разом выяснялось, что Страйду о ней почти ничего не известно.

Страйд оглядел комнату, пытаясь определить характер ее обитателя, подобрать к нему ключ. Пол вокруг кресла устилали статьи о спорте, вырезанные не только из местных газет, но и из лос-анджелесских, чикагских и даже нью-йоркских. Повсюду валялись книги о спорте. Страйд решил, что Хэмфри скорее всего играет во всевозможные спортивные лотереи и на тотализаторах.

Кресло пропахло ментолом. Дом отсырел, будто окна в нем не открывались годами. Страйд уловил тонкий аромат перца, словно кто-то неподалеку готовил джамбалайю.

– Посмотри-ка сюда, – позвала его Серена.

Она стояла у стены, где были развешаны несколько фотографий в рамках – поп-идолы старого Лас-Вегаса. Страйд узнал среди них Дина Мартина, Элвиса Пресли и Мэрилин Монро.

– И на всех стоят автографы, – заметила Серена.

– Он же сказал, что коллекционирует памятные веши.

– Ты не понял. Снимки ему подарены.

Страйд приблизился и увидел, что Серена права: каждый автограф включал личное сообщение Нику, и все были подписаны.

– Элен упоминала, что он подрабатывал телохранителем у знаменитостей, – предположил Страйд.

– Ну да, конечно… Полюбуйся, что ему Мэрилин Монро пишет.

Страйд наклонился к фотографии со смеющейся платиновой блондинкой. На голом левом плече красовалась сделанная черным маркером, выполненная явно женской рукой, игривая надпись: «Моему Ники. О, что это была за ночь. Как хорошо, что ты оказался рядом. Люблю и целую, ММ».

– Ураганная, доложу тебе, деваха, – произнес Хэмфри. Он тихо вошел в комнату и встал за спиной Страйда. В руке Ник держал невысокий и круглый как шар бокал с жидкостью, по цвету напоминавшей виски.