Книга Доктор Смерть, страница 92 – Джонатан Келлерман

Донован забарабанила пальцами по клавишам диктофона. Поразительно длинные ногти. Ухоженные. Губная помада скромная. Чего нельзя было сказать о выражении ее лица. Агент Донован терпеть не могла гражданских лиц, не оказывающих должного почтения ФБР.

— Сэр, — начала она, — в ваших интересах...

— Я должен знать. Фаско подозревается в совершении преступления?

Например, в многочисленных убийствах.

— Пока что мы просто хотим его найти, сэр. Чтобы ему помочь.

Она поднесла указательный палец к клавише записи.

Я покачал головой.

— Сэр, мы можем вызвать вас на допрос в управление.

— Это потребует времени, бумажной волокиты, а мне почему-то кажется, что времени у вас нет, — сказал я. — С другой стороны, вы можете рассказать мне, в чем дело, а я окажу вам посильную помощь, после чего мы с чистой совестью проведем выходные.

Донован посмотрела на Братца. Я не заметил никакого сигнала, но когда она повернулась ко мне, выражение ее лица смягчилось.

— Вот краткое изложение фактов, доктор Делавэр. Все, что нужно вам знать, и даже больше: Леймерт Фаско очень высоко ценился в Бюро. Полагаю, вы слышали об отделе изучения поведения, находящемся в Куантико? Именно там и работал мистер Фаско. Точнее, доктор Фаско. Он доктор медицины, специалист в области психологии. Как и вы.

— Фаско упоминал об этом. Почему его попросили уволиться из Бюро?

Протянув руку, Братц включил диктофон.

— При каких обстоятельствах вы с ним познакомились, сэр?

— Извините, мне это не нравится.

На самом деле мне многое не нравилось. Всего несколько минут назад я был готов считать Майкла Берка настоящим доктором Смерть. Но если Фаско лгал, что остается от этого сценария?

— В чем дело, сэр? — спросила Донован.

— Вы расспрашиваете меня, записываете мои ответы на диктофон, но я так и не знаю истинного положения вещей.

Я довольно долго беседовал с Фаско. Мне хочется знать, с кем я имел дело?

Еще один обмен взглядами. Губы Донован снова изогнулись в улыбке. Она закинула ногу на ногу, шелестя нейлоном. Ноги короткие, но красивые. Впечатляющие икры бегуньи в тонких колготках. Братц украдкой взглянул на них, словно это зрелище по-прежнему было для него внове. Мне стало любопытно, давно ли они работают вместе.

— Справедливое требование, сэр, — внезапно просияла Донован.

Она взъерошила волосы, но прическа сохранилась. Опустила ногу. Придвинулась ко мне. Я представил себе занятие на курсах повышения квалификации сотрудников ФБР. «Установление доверительного контакта с собеседником любыми доступными способами».

— Но сначала позвольте высказать предположение относительно того, как вы с ним познакомились: Фаско связался с детективом Стерджисом и предложил встретиться, чтобы обсудить обстоятельства одного убийства — скорее всего, убийства доктора Мейта. Он пригласил и вас, консультанта-психолога, занимающегося тем же делом. Сказал, что ему известна личность убийцы. — Улыбка, демонстрирующая массу зубов. — Пока все верно?

— Согласен, — подтвердил я.

— Майкл Берк, — сказал Братц. — Фаско пытался заставить вас поверить в доктора Майкла Берка.

— Этот человек — вымысел?

Братц пожал плечами.

— Скажем так: доктор Фаско одержим.

— Берком.

— Подозрениями относительно Берка, — поправила Донован.

— Вы хотите сказать, Фаско его выдумал?

Посмотрев на диктофон, она с неохотой выключила его.

— Хорошо, я вам все расскажу. Но только мы требуем, чтобы эта информация осталась конфиденциальной. Агент Фаско был одним из лучших сотрудников ФБР. В течение нескольких лет он работал в Манхэттенском отделении заместителем директора по проблемам психологии преступников. Пять лет назад умерла его жена — рак груди — и Фаско пришлось одному воспитывать своего единственного ребенка.

Дочь четырнадцати лет по имени Виктория. Агент Фаско особенно тяжело переживал смерть жены, потому что у его дочери также был обнаружен рак. Рак кости, еще в детстве. Ее лечили в клинике Слоуна-Кеттеринга, вроде бы успешно. Вскоре после смерти жены Фаско попросил перевода. Сказал, что хочет воспитывать Викторию в тихом спокойном месте. Ему подобрали место в управлении Буффало, и он купил дом на берегу озера Эри.

— С точки зрения карьеры шаг назад, — заметил я. — Похоже, Фаско был очень привязан к дочери.

Донован кивнула.

— Года два все шло хорошо, но затем, когда девочке было шестнадцать, она снова заболела. Лейкемия. По-видимому, следствие радиационного облучения, применявшегося за несколько лет до этого при лечении рака.

— Вторичная опухоль, — сказал я.

Явление редкое, но очень тяжелое; мне доводилось видеть такое в Центре педиатрии, где я работал.

— Вы совершенно правы. Агент Фаско привез Викторию в Нью-Йорк, снова в клинику Слоуна-Кеттеринга. У девочки наступило временное улучшение, затем рецидив. Она опять прошла курс химиотерапии, но теперь выздоровление было частичным. Состояние Виктории ухудшалось, врачи пробовали какие-то новые лекарства, но переломить ход болезни им не удавалось. Фаско решил продолжить лечение ближе к дому, в клинике в Буффало. Он хотел укрепить здоровье девочки, чтобы она смогла перенести операцию по пересадке костного мозга. После непродолжительного улучшения Виктория подхватила воспаление легких, так как химиотерапия ослабила ее иммунную систему. Девочку положили в больницу, но несмотря на усилия врачей она умерла.

— Каков был прогноз течения болезни?

— Насколько нам удалось установить, летального исхода никто не ожидал, но в то же время ему не удивились.

— Пятьдесят на пятьдесят, — сказал Братц.

— Больница в Буффало, — задумчиво произнес я. — Викторией случайно не занимался некий специалист по болезням дыхательных путей по имени Роджер Шарвено?

Нахмурившись, Донован переглянулась с Братцем. Тот покачал головой, но она все же сказала:

— Вполне возможно.

— Возможно?

— Роджер Шарвено работал в клинике в тот момент. Лечил ли он Викторию, неясно.

— Архив пропал? — спросил я.

— Какая разница? — бросил Братц.

— А Майкл Берк в то время там не работал?

Братц прищурился.

— Нет никаких свидетельств того, что Берк занимался дочерью Фаско.

— Но в то время он находился где-то рядом — возможно, подрабатывал в скорой помощи, — настаивал я.

Оба молчали.

Я продолжал:

— Когда Фаско пришел к выводу, что кто-то — Шарвено, Берк или они оба — убил его дочь?