Онлайн книга «Книга убийств»
Девушка была великолепна: крошечная, рыжеволосая, с очень голубыми глазами, такими голубыми, что казалось, их сияние разгоняет ночной мрак. Лет двадцати. Она заметила Майло, но курить не перестала — черная сигарета с золотым фильтром. Неужели «Шерман»? Разве их еще выпускают? Девушка подняла голову, когда Майло был уже в трех футах, и улыбнулась сквозь никотиновое облако, которое плыло у нее над головой в теплом ночном воздухе. Она улыбнулась, потому что Майло держал в руках очередную взятку. Две двадцатки между указательным и большим пальцами плюс история о журналисте, который работает на себя. Сорок баксов, ровно в два раза больше, чем он заплатил пакистанцу на почте, но девушка — выяснилось, что ее зовут Вэл — была значительно симпатичнее. И разговаривать с ней тоже оказалось легче. Через десять минут Майло вернулся в «таурус» и проехал мимо «таун-кара», в котором с открытым ртом спал шофер. Бритоголовый латиноамериканец. Рыженькая сообщила Майло, как зовут Очечки. — А, так это Брэд. Он работает с мистером Коссаком и его братом. — С мистером Коссаком? — Мистер Харви Коссак. И его брат. — Голубые глазки показали на ресторан. — Он владеет этим заведением вместе с… Последовало перечисление имен знаменитостей, и Майло сделал вид, что потрясен. — Наверное, классное место. — Было, когда открылось. — А теперь — нет? — Ну, вы же знаете, как это бывает, — сказала девушка и закатила глаза. — А как тут кормят? Симпатяшка с парковки улыбнулась, сделала затяжку и покачала головой: — Откуда мне знать? Здесь сто баксов самое простое блюдо стоит. Может, смогу попробовать, когда получу свою первую большую роль. — Она грустно рассмеялась, а потом добавила: — Когда рак на горе свистнет. Такая юная и такая циничная. — Голливуд, — сказал Майло. — Угу. Вэл снова оглянулась. Остальные девушки слонялись без дела, некоторые курили. Наверное, чтобы не поправиться, подумал Майло. Любая из них могла легко устроиться куда-нибудь моделью. Вэл заговорила совсем тихо, почти шепотом: — Если по правде, я слышала, что кормят здесь отвратно. — Так и название у заведения подходящее. «Львиная кровь». — Да уж. Глупость, верно? — А какая здесь кухня? — Кажется, эфиопская. Или еще какая-то африканская. Ну и латиноамериканская, наверное. Не знаю, может, кубинская? Иногда они приглашают оркестр, и отсюда кажется, что играют кубинскую музыку. — Она повела бедрами и прищелкнула пальцами. — Я слышала, скоро им конец. — Кубинской музыке? — Нет же, глупый. Ресторану. — Пора искать новую работу? — спросил Майло. — Никаких проблем. Праздники бар-мицвы будут всегда. — Она затушила сигарету. — Ты, случайно, работаешь не на «Вэрайети»? Или, может быть, на «Голливудского репортера»? — Как правило, я пишу статьи для телеграфного агентства. — Кто-то заинтересовался рестораном? — Я езжу по городу, — пожав плечами, сказал Майло. — Если хочешь найти нефть, нужно копать. Она посмотрела на «таурус», и в ее улыбке появилось сочувствие. Еще один неудачник, не сумевший покорить Лос-Анджелес. — Ну, если вдруг перейдешь на работу в «Вэрайети», вспомни мое имя — Шатака Дейл. Майло повторил. — Красивое. Но Вэл тоже неплохо. В голубых глазах появилось сомнение: — Ты и правда так думаешь? А мне кажется, что Шатака — это… ну, немного слишком. — Нет, — возразил Майло. — Отличное имя. — Спасибо. — Она прикоснулась к его руке, уронила окурок на тротуар, затоптала его, и в глазах у нее появилось мечтательное выражение — болезнь тех, кто стремится пробиться в актеры. — Ладно, пора идти. — Спасибо, что уделила мне время, — сказал Майло и вынул из кармана еще двадцатку. — Ты та-а-акой милый, — сказала девчонка. — Далеко не всегда. — Ну, не наговаривай на себя… Слушай, ты же встречаешься с разными людьми. Может, знаешь приличного агента, потому что мой — настоящее дерьмо. — Я вожу дружбу только с агентами, которые все крушат вокруг себя. На симпатичном юном личике появилось озадаченное выражение, которое придало ему некоторую осмысленность. Но уже в следующее мгновение крошка вспомнила, что собирается стать актрисой. Она по-прежнему ничего не понимала, но сообразила, что он шутит, и, легонько прикоснувшись к его руке, сказала: — Ладно. Надеюсь, еще увидимся. — Пока, — попрощался с ней Майло. — Кстати, что делает Брэд? — Ходит за ними, — ответила Вэл. — Он их сопровождает? — Точно. Им всем такие нужны. — Типам из Голливуда? — Богатым толстякам. — А фамилию Брэда знаешь? — Ларнер. Брэд Ларнер. Он противный. — В каком смысле? — Ну, просто противный, и все, — довольно внятно пояснила Вэл. — Недружелюбный, никогда не улыбается и не дает чаевых. Противный. Майло проехал два квартала до бульвара Санта-Моника, повернул направо, вернулся на Мелроуз, на сей раз с востока, и остановился неподалеку от закрытого китайского ресторана морепродуктов. Остальные дома на бульваре занимали картинные и прочие галереи, естественно, закрывшиеся на ночь, и на улице царили мрак и тишина. Майло выбрался из машины, перешагнул через толстую цепь и прошел через парковочную площадку, обходя сорняки, пробивающиеся из щелей, и высохшее собачье дерьмо. Он нашел себе удобное местечко за одним из столбов, установленных перед умершим ресторанчиком, и принялся ждать, с интересом разглядывая мрачное облезлое сооружение — даже бамбук уже начал крошиться. Сесть было некуда, и Майло пришлось стоять, прячась в тени и наблюдая за «Львиной кровью», довольно долго. Ничего не происходило. Вскоре у него разболелись колени и спина, когда же он потянулся, а потом присел на корточки, стало еще хуже. На прошлое Рождество Рик купил тренажер, поставил в свободной спальне и, словно религиозный фанатик, поднимался каждый день в пять часов, чтобы отдать ему часть своих сил и времени. В прошлом месяце он предложил Майло присоединиться. Майло спорить не стал, но и тренажер игнорировал. Утром он чувствовал себя отвратительно и, как правило, делал вид, что спит, когда Рик уходил на работу в больницу. Он посмотрел на часы. Коссаки и «противный» Брэд Ларнер находились внутри уже больше часа, но других посетителей не наблюдалось. Ларнер скорее всего был сыном бывшего директора «Школы успеха». Сын человека, которого обвинили в сексуальных домогательствах. Еще одно звено, связывающее две семьи. Папаша взял в «Школу успеха» Сумасшедшую Сестричку Кэролайн и тем самым купил себе и сыну приличную работенку. |