Книга Ледяное сердце, страница 44 – Джонатан Келлерман

Они попросили ее позвонить Франклину Драммонду по мобильному телефону, но адвокат на звонок не ответил.

— Порой, — сказала мисс Тайлер, — он отключает его, когда едет домой.

— Этот человек затворник, — повторила Петра слова мисс Тайлер.

— Этот человек много работает.

Они выехали на бульвар Вентура. Петра проголодалась и искала глазами более-менее приличную и дешевую закусочную. В паре кварталов к западу она остановилась у ларька с двумя столиками для пикников. Там торговали кушаньями с бобами, сильно сдобренными специями. Оставив машину без опознавательных полицейских знаков в погрузочно-разгрузочной зоне, она подошла к ларьку, попросила сильно наперченный бифштекс из мяса молодого барашка на мягкой пите, кока-колу и перекусила. Шталь ждал ее в машине. Когда Петра съела половину своего сандвича, пришел Шталь и сел напротив.

Шталь просто сидел. К пище он проявлял не больше интереса, чем к человеческому общению. Если же Шталь ел, то непременно нечто пресное, положенное на белый хлеб. Он приносил это с собой из дома в чистом коричневом пакете.

Какой же у Эрика дом?

Не обращая на него внимания, Петра с удовольствием перекусила, вытерла губы и встала.

— Поехали.

Десять минут спустя они остановились у дома, в котором Кевин Драммонд предавался своим постоянно меняющимся увлечениям.

Это прекрасно ухоженное, очень большое ранчо располагалось в самой верхней части холмистой улицы к югу от бульвара Вентура. По обеим сторонам подъездной дорожки росли тенистые палисандровые деревья. Как и большая часть других подобных обиталищ Лос-Анджелеса, ранчо не подавало никаких признаков жизни.

Множество колес. Три-четыре автомобиля на каждый дом. У дома Франклина Драммонда на круговой подъездной дорожке стояли серый с красноватым оттенком «беби-бенц», белый «форд-эксплорер», красная «хонда-аккорд» и что-то приплюснутое к земле и покрытое бежевым автомобильным чехлом.

Человек, открывший дверь, ослабил узел на галстуке. Ему можно было дать лет сорок пять. Он был коренаст, широк в кости, с очень подвижным лицом и вьющимися волосами с проседью. Его нос наводил на мысль, что он когда-то занимался боксом. На мясистой переносице сидели очки в золотой оправе. Сквозь них пришедших разглядывали холодные карие глаза.

Имея трех взрослых сыновей, Франклин Драммонд должен был бы быть старше своего сорокачетырехлетнего брата, но выглядел моложе Рэндолфа.

— Да? — произнес он.

Шелковый светло-синий галстук легко развязался и свободно лег на бочкообразную грудь Фрэнка Драммонда. Петра заметила, что с обратной стороны галстука тянется тоненькая золотая цепочка. Ярлык Бриони. Сорочка на Драммонде была индивидуального пошива, голубого цвета, со стоячим накрахмаленным воротником. Брюки — в тонкую серую полоску.

Петра пояснила, что они ищут его сына.

Глаза Фрэнка Драммонда сузились, а грудь увеличилась в размерах.

— Что происходит?

— Вы общались с Кевином в последнее время, сэр? Драммонд вышел из дома и закрыл за собой дверь.

— В чем дело?

Осторожный, но невозмутимый, этот парень был практикующим адвокатом. Единоличный владелец фирмы, он привык сам заботиться о своих делах. Любой каверзный вопрос отскочит от ; него как от стены горох, и Петра решила идти напрямик.

— Нас интересует журнал Кевина «Груврэт». Несколько чело-;. век, о которых он писал, убиты.

Последние слова прозвучали не вполне естественно. Поиски в течение всего этого времени одиозного, капризного, увлеченного своими фантазиями человечка — все пойдет прахом.

— И?.. — Фрэнк Драммонд вопросительно поднял брови.

— И нам хотелось бы поговорить с ним, — ответила Петра.

— Тот же самый вопрос.

Драммонд перевел взгляд на Шталя. В отличие от брата его ничуть не задела апатия Шталя.

— Это общее расследование обстоятельств дела, сэр, — объяснила Петра.

— Ну так найдите его и расследуйте свои обстоятельства. Он уже здесь не живет.

— Когда вы видели его в последний раз? — осведомилась Петра.

— С какой стати я должен вдаваться в такие подробности?

— Почему бы и нет, сэр?

— Общеизвестное правило: не раскрывай рот, и в него не влетят мухи. — Мы не мухи, сэр, — возразила Петра. — Мы всего-навсего выполняем свою работу, и вы окажете нам реальную помощь, назвав адрес Кевина.

— Кевин живет сам по себе.

— В квартире на Россмор? Драммонд пристально посмотрел на нее.

— Если вам это известно, зачем вы здесь?

— Кевин сам платит за квартиру? Драммонд поджал губы и щелкнул языком.

— Не вижу, какое отношение финансовые обстоятельства Кевина имеют к вашему расследованию. Если хотите почитать журнал, возьмите его у Кевина. Уверен, он с удовольствием покажет вам его. Он гордится своим журналом.

Произнося слова «журнал» и «гордится», он чуть повысил тон.

— Мы не застали Кевина дома.

— Так попытайтесь еще раз.

— Сэр, если вы платите за аренду квартиры Кевина, то, вероятно, знаете о том, какой образ жизни он ведет.

— — Плачу. И это все, что я делаю.

— Радости отцовства? — улыбнулась Петра. Драммонд на эту наживку не клюнул, а потянулся к дверной ручке. — Сэр, почему Кевин взял себе имя Юрий?

— Спросите у него.

— А вы не знаете?

— Возможно, ему кажется, что это звучит круто. Кому и какое до этого дело?

— Итак, вы с сыном вообще не видитесь?

— Кевину двадцать четыре года. У него своя жизнь.

— У вас, случайно, не найдется несколько экземпляров «Груврэт»?

— Едва ли.

Эти два слова Драммонд произнес с горечью, с таким же презрением, которое Петра только что почувствовала в словах дядюшки Рэндолфа.

Мачо дает характеристику последней глупости Кевина.

Этот отец, тот дядя — два чертовых братца. Эксцентричное и далекое от спорта взросление, видимо, не пошло на пользу бедолаге Кевину. Не было ли оно болезненным, не травмировало ли его душу?

— «Едва ли»? — переспросила Петра.

— Кевин забрал с собой все свои вещи, переезжая на новое место.

— Когда это произошло?

— По окончании колледжа.

Примерно тогда Рэндолф Драммонд и получил свою копию журнала. Начав вести самостоятельную жизнь, младший Драммонд отдалился от старших. Разные подходы к творчеству, или отцу надоело тунеядство сына?

— Кевин учится, сэр? —Нет.

— Почему эти вопросы вам неприятны, сэр?