Книга Код Вавилона, страница 30 – Уве Шомбург

Никто не обращал на него внимания. Немногие посетители сидели в передней части помещения и пялились в телевизор. Новостные передачи вот уже который раз сообщали об ужасной аварии, в которой оказалось несколько убитых. В каких-то новостях передали, что на месте преступления стоял грузовик, в котором полиция обнаружила связанного мужчину. Тот утверждал, что он водитель этого грузовика и был захвачен на парковке.

Потом речь вдруг зашла о перестрелке незаконных мигрантов. На трассе А9 уже неоднократно задерживали высаженных беженцев, которых кто-то брался доставить через Восточную Европу на богатый Запад и по дороге бросал.

А что если покончить сейчас раз и навсегда с этим делом?! Сдать древности в полицию и дать ясные показания о том, что произошло на самом деле. Если принять в расчет попытку ограбления в Тоскане, то уже второй раз из-за махинаций Форстера он рискует своей жизнью.

Он тихо выругался. Форстер надул его, он с самого начала поддерживал его расположение, чтобы встроить в свои планы. Сам по себе он был в глазах Форстера ничто, мишень, потенциальная жертва, которую приманили достаточно большим куском.

Вполне нормальная сделка, все чисто, все прозрачно. Все просто. Он сам дал поймать себя на эту удочку. И это при том, что есть некто неизвестный, у которого достаточно средств для проведения таких акций — в двух местах одновременно. И этот неизвестный в состоянии собрать всю необходимую информацию и располагает большим резервом отморозков и оружия. И он явно ни перед чем не остановится и ничего не боится: ни последствий, ни полиции.

Есть ли у Криса вообще шанс?

Если он остается в деле, ему следует поторопиться. Как только сокровища будут там, где должны оказаться, он перестанет представлять интерес для неизвестного.

— Вы что-то от меня утаиваете.

— Многое.

Это последнее слово Форстера не шло у Криса из головы.

В шесть часов он взял в руки мобильник. И поднял Ину с постели.

— Это я.

— Кто же еще.

Ее обычно такой приветливый голос, казалось, еще спал. Он расслышал в нем опасные нотки, но не извинился за столь ранний звонок. Он лишь дал ей время громко прозеваться.

— Почему ты звонишь в такую рань? Я еще сплю.

— Мне нужна твоя помощь.

— И что я могу сделать? — Она вдруг посерьезнела.

— Навести справки.

— Только не раньше десяти.

— Постарайся поскорее добраться до офиса. Тебе придется провести кое-какие розыски.

Ина чертыхнулась.

— Послушай! — прошипел он в телефон. — Граф убит! На нас напали. — Он в общих чертах рассказал ей, что произошло. — И теперь я собственник кое-каких украшений и нескольких табличек с клинописью.

— Чур, украшения — мои. Где ты, кстати?

— В каком-то придорожном кафе по трассе А9. Дай знать, когда ты будешь в офисе. — Слыша, как она продолжает ворчать, он отключился.

Для верности он огляделся. Убедившись, что по-прежнему сидит один в дальнем уголке кафе, достал из хлопчатобумажной сумки одну из глиняных табличек с клинописью и осторожно повертел ее в руках. Он разглядывал печать Навуходоносора II. Форстер не проронил ни слова о содержании текста. Вроде бы таблички были заполнены восхвалением подвигов правителя. Допотопная историческая книга.

Он осторожно упаковал табличку обратно, снова незаметно оглядевшись. Продавцы придорожного магазинчика готовились к ранней торговле и выставляли свои прилавки, раскладывая товар.

Он взялся было за цилиндрическую печать, но потом передумал и извлек на свет одну из костей. В длину она была не больше десяти сантиметров — скорее часть кости с раздробленными концами.

Животное или человек? Почему Форстер хранил кости вместе с глиняными табличками? Зачем он их вообще хранил? Насколько они древние? Может, того же возраста, что и таблички? Если так, значит, они представляют собой определенную ценность? Археологи в своей охоте на первого человека перерывают землю по всему миру. А эти кости, пожалуй, так и остались неучтенными. Но, несмотря на это, они имеют какое-то особое значение? Может, это кости самого Навуходоносора…

Не придя ни к какому заключению, он уложил реликт на место.

Там, в сундучке, был еще листок бумаги. Он прихватил и его. На листке был набросок. План расположения, черно-белый, по краям надорванный и явно выдранный из книги. Бумага была буроватая и гладкая, посередине остро перегнутая; на обратной стороне, на месте обветшавшего сгиба, была подклеена узкая белая полоска бумаги.

Листок был не целый: вверху, на правой стороне и внизу по краям были вырезаны ножницами небольшие кусочки.

План расположения, по-видимому, изображал рельеф местности, на нем была отмечена скупая растительность, а некоторые места или площадки обозначались одинарными или двойными большими буквами. Четкая белая полоска, помеченная буквой Е, тянулась по левой половине листа через всю картинку и была похожа на кривую дорогу разной ширины. Листку недоставало расшифровки условных знаков.

На одном месте на плане был нарисован крестик.

Что-то в памяти Криса функционировало неправильно. Форстер сделал какое-то замечание, которое Крис именно сейчас никак не мог вспомнить.

— Практически он не упоминал о них, — внезапно пробормотал Крис вполголоса. — Может быть, крестик — это они и есть?

На вилле они лежали в отдельной витрине, на ложе, покрытом тонкозернистым песком.

И он вдруг вспомнил.

«Они принадлежат к биологическому виду гоминидов, которого в наше время уже не существует».

Крису разом стало ясно, что кости надо разглядеть получше. Это было предчувствие, не более того.

В этот момент зазвонил его мобильник.

— Я уже в офисе.

Голос Ины звучал по-деловому.

— К работе готова? — спросил он и прихлебнул кофе.

— Как только мой кофе процедится — да. Что нужно сделать?

Вообще-то он хотел поручить ей собрать информацию о человеке, которому он должен передать предметы в Берлине. Но сейчас на первое место вышел другой интерес.

— Попытайся разузнать, может ли обыкновенный человек, и если может, то где — заказать углеродный анализ С14.

Она громко рассмеялась:

— И что потом?

— Пока сделай то, что я сказал, — пробурчал Крис.

— Для чего?

— Для костей.

— А не разумнее потратить время на то, чтобы заполучить новый заказ? — голос Ины был холодным, как ледник. — Что вообще за кости? Твои собственные? — Она язвительно рассмеялась: — Я еще понимаю, если бы мы могли хотя бы заработать на этом…

— Мы можем, — сказал Крис с теми нотками в голосе, по которым Ина всегда определяла, что ему не до шуток.