Онлайн книга «Последнее оружие»
|
– Это место вдохновляло артистические натуры. Художники на знаменитых гравюрах обессмертили общество, которое смешивало искусство и секс. На повороте у синтоистского святилища таксист заколебался. Прохожий указал им дорогу к дому Камацу. Трехэтажное заведение было построено из дерева и крыто синей черепицей. В холле Сильви и Натана встретила госпожа Камацу. Они сменили свою обувь на тапочки, вошли в зал ресторана и поднялись на второй этаж, где клиенты заканчивали вечер в обществе проституток. – Мы – один из редких домов, сохранивших традиции хикитешая, [10] – сказала госпожа Камацу на лестнице. – Традиции теряются, – поддакнул Натан, которого они мало заботили. – Ойран [11] сегодня заняты в представлениях для туристов. Она раздвинула створки низкой двери. Они вошли. В комнате были только столик и три плоских подушки. Натан сделал Сильви знак разуться, поскольку пол был покрыт татами. И отметил про себя три детали убранства: нишу в стене с букетом из трех цветков, сунга. [12] Хокусаи и каллиграфическую надпись из трех иероглифов, смысл которых его смутил. – Хадзимемаситэ, – сказал господин Камацу, присоединяясь к ним с поклоном. – Хадзимемаситэ, – ответил Натан, поклонившись в свою очередь. Отец Суйани пригласил их сесть на дзабутоны, в то время как его супруга изящно расставляла на столе посуду для чаепития. Каждый из ее жестов выражал спокойствие и безмятежность. Сознавая важность обычаев и правил, соблюдаемых в этом месте, Натан повернул чашку в руках, показывая, что оценил искусство хозяйки. Он попросил говорить по-английски, объяснив, что Сильви не знает японского. – Никаких проблем. Суйани часто обращается к нам на этом языке. – Почему? – Чтобы дать нам возможность попрактиковаться. Среди нашей клиентуры немало гайджинов. – Кто она, ваша дочь? – Мы уже говорили это полиции. – Кто она для вас? – А кто такой Будда? – спросил в ответ Эита Камацу. – Значит, Суйани раскрыла свою истинную сущность? – Да, она достигла Пробуждения, несмотря на свою общественную и светскую жизнь. Сильви подумала, что они с таким же успехом могли бы говорить и по-японски. Или по-китайски. Госпожа Камацу разлила чай по чашкам, распространяя по комнате совершенную гармонию и горячий аромат. Уверенная, что каждый жест предписан каким-нибудь правилом, бельгийка старалась подражать Натану. Ей не хотелось допустить грубый промах или сорвать этот странный допрос. – Суйани воспитывалась здесь? – спросил Натан. – Мы обучили ее искусствам, остроумию, буддизму. Наша дочь умеет медитировать, петь, танцевать, играть на всех традиционных инструментах. Мы также научили ее культивировать и распространять вокруг себя доброту. – Вы обучили ее и искусству обольщения? – Простите?… – смутилась мать. – Она ваш единственный ребенок? – Да. – Вы вскармливали ее грудью? Не расставаясь со своей полуулыбкой, супруги Камацу переглянулись, удивленные вопросом. – Да, – ответила мать. – Как долго? – К чему такое любопытство? – Я пытаюсь создать психологический портрет вашей дочери, который поможет мне найти ее. – Примерно год. – В каком возрасте она научилась ходить? – В три месяца. – А говорить фразами? Будучи свидетелем этого сюрреалистического диалога, Сильви не ощущала вкуса чая. Супруги Камацу тоже. – Года в три, но… – Когда она покинула ваш дом? – Семь лет назад. Чтобы учиться в Америке. – В Беркли, не так ли? – Да. – Вам это недешево обошлось? – У нас были средства. Наши клиенты хорошо платят. – Благодарю вас за прием. Они поклонились. Обувшись, они направились к ближайшей станции метро. Сильви нуждалась в объяснениях. – Непохоже, что они потрясены исчезновением дочери, – сказала она. – Что тебя заставляет так думать? – Эта их неизменная полуулыбочка. – Один из приемов дзен. Способствует хорошему настроению и естественному счастью. – Метод Гуэ? – Улыбка расслабляет сотни лицевых мышц и оказывает на нервную систему то же воздействие, что и настоящее удовольствие. – Зачем ты у них выспрашивал все эти подробности о Суйани? К чему тебе знать, сколько времени она сосала материнскую грудь? – А ты слушала ее ответы? Странность самих вопросов несколько затеняла их смысл, подумала Сильви. – Я изучал не Суйани, а ее родителей, – пояснил Натан. – Чтобы выяснить, родная ли она им дочь? – У тебя самой дети есть? – Сын двадцати пяти лет. – Стало быть, знаешь правильные ответы. Госпожа Камацу сказала, что давала грудь примерно год. – Обычно это десять недель. – А ходить дети когда начинают? – Самое раннее – на девятом месяце. – По ее словам, Суйани хватило трех. В каком возрасте ребенок начинает строить фразы? – Года в два. – А Суйани в три, если верить ее матери, которая вообще привязана к этому числу. – К тройке? – Три декоративных элемента в комнате, три подушки, три цветка в вазе, три иероглифа на свитке. – И что это значит? – Это принцип дзен, выражающий отношения, которые мы должны поддерживать с духом природы и с самой природой. Госпожа Камацу хорошая женщина, но она солгала. – Значит, Суйани их приемная дочь? – Что держится в строжайшей тайне. Как и в случае с Аннабель Доманж. – Еще что выяснил? – Букет составлен так, что воздух может свободно циркулировать между цветами и стеблями. Это выражает чистоту, отрешенность, отсутствие страстей и привязанностей. Супруги Камацу и впрямь не потрясены пропажей дочери. Они демонстрируют ту же безмятежность, что и Доманжи. И еще почтительное отношение к ней, словно она была для них неким авторитетом. Что касается гравюры на стене, это работа Хокусаи. Стоит целое состояние. |