Книга Гадес, страница 46 – Расселл Эндрюс

— Не сказал бы, что его можно отнести к ни в чем не повинным.

— Может, ты и прав. Но он делал то, что считал правильным, и к тому же выполнял приказ.

— Нет, — тихо произнес Джастин. — То, что он со мной творил, ни в одном приказе не напишут.

— Джей, — негромко, но настойчиво проговорила Реджи, — когда ты меня арестовал, ФБР освободило меня почти сразу. По-другому и быть не могло. Счет обнулен. Меня проверяли и перепроверяли. Не мне тебе рассказывать о последствиях. Но в итоге решили, что задание я выполнила, меня реабилитировали и даже перевели в нью-йоркское отделение. Там я и работаю уже год.

— Да уж, задание ты выполнила… Не спорю. Потрудилась на славу.

— Я тебе жизнь спасла! Или ты уже забыл?

— Ничего я не забыл.

— Мне хотелось с тобой увидеться. За весь этот год не было ни дня, чтобы я о тебе не вспоминала. Но я догадывалась, что ты меня видеть не хочешь и слушать тоже не станешь.

— Здесь ты права.

— Тогда я попросила, чтобы меня назначили к тебе напарником. Сразу, как только услышала про этот план. Хочу, чтобы ты знал.

— И что, они согласились?

— Пути Господни неисповедимы.

— Я не верю в Бога.

— Я тоже. Значит, неисповедимы пути ФБР. — Реджи допила пиво и закончила: — Я хотела получить это назначение, потому что беспокоюсь за тебя. Неважно, кем ты меня считаешь и что обо мне думаешь. И потом, за мной долг. Я хочу его отдать, расплатиться за то, что сделала.

— Почему-то все вдруг бросились возвращать мне долги.

— Знаю. Поэтому в Конторе и согласились послать меня к тебе в напарники.

— Не вижу связи.

— Там, знаешь ли, не дураки сидят. Они тоже кое-что замечают. И любят выстраивать комбинации.

— Все равно не вижу связи.

— Им кажется, что мне ты сможешь доверять.

Джастин хохотнул. Хлестко и грубо.

— Из-за того, что произошло с Вандой. И с нами. Из-за того, что случилось… с твоими близкими. Им кажется, что ты сможешь мне доверять, потому что тебе это нужно. И еще, что тебе хочется меня защитить.

— Из чувства вины?

— Я же говорю, они не дураки и любят вертеть людьми.

— А ты как думаешь, Реджи? Тебе тоже кажется, что я клюну на эту приманку, потому что меня гложет вина за всех моих женщин?

Она моментально нацепила свою кривоватую улыбку.

— Я надеюсь, что ты клюнешь, потому что не устоишь перед моими чарами. — Джастин продолжал сверлить ее колючим взглядом, и она сменила тон: — Тогда учти, что я уже позвонила Силвербушу и сказала, что ты работаешь со мной и мы ожидаем полного содействия с его стороны.

— Какое полное содействие, если я у него почти что в подозреваемых числюсь?

— Уже нет. Я ему сказала, что мы сняли с тебя все подозрения.

— Это правда?

— «Мы», может, и не сняли, но поскольку ответственной за данную операцию назначена я, решать мне. А я считаю, что ты вне подозрений.

— Почему?

— Не думаю, что ты способен кого-то прикончить из-за женщины. Вот ко мне ты не совсем равнодушен — и что? Арестовал ведь.

— На что именно я, по-твоему, не способен? Полюбить? Или убить из-за любви?

— Понятия не имею, Джей. Я тебя для этого недостаточно хорошо знаю.

Она прикрыла глаза на секунду, потом еще раз. Джастин вспомнил этот ее прием. Опустить длинные ресницы, а потом распахнуть пошире и без того огромные голубые глаза. Считает, что тогда перед ней невозможно устоять. Да, невозможно, черт подери, невозможно!

Стукнув кулаком по тарелке, так что она перекувырнулась в воздухе, Джастин сгреб подскочившую от неожиданности собеседницу за ворот блузки и притянул к себе.

— Реджи, давай кое-что проясним, — глухо проговорил он. — Доверять я тебе не доверяю. И вряд ли смогу. Так что можешь строить мне глазки сколько угодно, я не клюну. Я не чувствую за собой вины, а если бы даже и чувствовал, от этого ничего бы не изменилось. Спать я с тобой не намерен, влюбляться тоже.

Не испугавшись и даже не удивившись его неожиданной вспышке, она снова изобразила свою кривоватую улыбку.

— Но работать ты со мной будешь? — уточнила Реджи.

Джастин слегка ослабил хватку.

— Да. Работать буду.

— Почему?

— Потому что ты сможешь добыть нужную мне информацию, участвуя в расследовании. А еще с тобой я быстрее разберусь, что у нас творится.

— И это все?

— Все.

— Для начала сойдет, — решила она. — Так… а теперь надо бы тут прибраться.

Вместе им работалось хорошо, этого не отнимешь. Что раньше, что сейчас. Реджи обладала дотошностью и усердием, и хотя шестое чувство у нее было не так развито, как у Джастина, оно ее не подводило. Плюс ко всему она умела обходиться без реверансов, когда надо что-то доходчиво объяснить.

Джастин распечатал свои заметки и отдал ей читать. Просматривая, Реджи время от времени задавала вопросы — про Эвана и Эбби, про отношения Джастина с Эбби, про беседу, состоявшуюся в «Рокуорт и Уильямс». Вопросы лаконичные, меткие и всегда по делу. Когда с записями и наработками было покончено, настал черед собранных Джастином папок с разнообразными материалами. На ознакомление он отвел Реджине ровно сутки. Пообещала уложиться. Времени она зря терять не будет и наверняка что-нибудь ценное выудит, в этом можно не сомневаться. Он изложил ей свои ближайшие планы и объяснил, на чем, по его мнению, следует сосредоточиться ей. На том и порешили.

— Теперь скажи, что ты хочешь от меня узнать? — поинтересовалась она.

Разумеется, все, что Ванде было известно о делах Эвана. Ему нужно было понять, зачем на Эвана собиралось досье.

— У нас на него не так много, — объяснила Реджи. — Да и то, что есть, довольно зыбкое. Ванда не все описывала в отчетах. И потом, Эван там был так, сбоку припека. Слежку изначально устанавливали не за ним.

— Тогда за кем?

— Леонардо Рубинелли. Босс твоего приятеля Бруно.

— Я знаю, кто такой Рубинелли. Сколько я себя помню, вы его всегда отрабатывали. Что на этот раз?

— Отмывание денег.

— А какая связь между Эваном Хармоном и Ленни Рубином? Они же вообще в параллельных мирах существуют.

— Да ладно, Джей. Неужели не догадываешься? Самое логичное передаточное звено между нью-йоркским хеджевиком и крутым мафиози, захапавшим Новую Англию? Ну?

Джастин покачал головой.

— Рональд Ла Салль? Не верю. Только потому, что он работал в Провиденсе финансистом? Ну и что? Мой отец тоже финансист из Провиденса.