Книга Мертвый среди живых, страница 53 – Итан Блэк

«У меня нет доказательств».

И кто виноват — одна из компаний или все четыре? Уэнделл, узнав из десятка книг о строительном мошенничестве, смотрит теперь на ситуацию масштабно. «Искусственное завышение цен», как он выяснил, — это когда несколько подрядчиков тайно сговариваются поднять цены на одни работы, занизить на другие, что гарантирует всем участникам большую прибыль. Завышение цен означает наем ненужных работников. Добавьте махинации с бетоном и штукатуркой и взятки людям, которые помогают вам сохранить место у общественной кормушки.

«Теперь я преподал бы своему классу урок по гражданскому праву совсем по-другому».

Уэнделл маниакально вычисляет, стараясь предугадать следующий шаг, а сам тем временем поднимает гири, ест стероиды, пробегает трусцой мили, выписывает книги по инвестициям.

Спустя месяц нового режима книга «Моя жизнь. Личный взгляд» дает Уэнделлу мысль о том, как взяться за поиски людей.

«Я непременно вычислю всю систему.

Я обязательно разрушу ее».

Посетители «Нью-Йорк таймс», которые оказываются там впервые, уходят без впечатлений от этого большого газетного центра. Фасад здания покрыт копотью, вестибюль тесный, а выражение лиц сотрудников, снующих туда и сюда, угрюмое — словно, по их мнению, они заслуживают лучшей участи. А может, на лицах написан испуг, словно газетчики боятся, что у них украдут сенсацию.

Уэнделл ждет в мраморном вестибюле возле поста охраны. Здесь нет ни стульев, ни телефонов. Нет развешанных по стенам под стеклом статей, которые завоевали Пулитцеровскую премию. Нет фонтанчика для питья. Ничего впечатляющего о газете, переместившейся в Нью-Джерси.

Эти люди выглядят более разочарованными, чем учителя в школе Натана Хейла.

— Миссис Гарсия сейчас спустится, — говорит Уэнделлу охранник, вешая трубку.

Спустя несколько минут темноволосая круглолицая женщина в джинсах и репортерской курточке цвета хаки огибает лифты и, скрипя кроссовками «Рибок», большими шагами направляется к Уэнделлу.

— Уильям Уинслоу?

— Это ведь вы делали снимки заседаний Управления образования, верно?

— У вас занятное лицо, — произносит она.

— Пластическая операция после несчастного случая.

— Пытались покончить с собой?

— Собираюсь отомстить, — говорит Уэнделл.

Она просит его расписаться в гостевой книге, и они направляются наверх.

В лифте он повторяет сказанное по телефону. Он издает маленький информационный бюллетень по образованию. Задумана серия статей о бюджетных проблемах Управления образования. Однако у него нет денег, чтобы взять на работу фотографа на весь день, и поэтому он покупает случайные снимки у профессионалов.

— Много платить не могу. Тираж всего четыре тысячи. Совсем не как у «Нью-Йорк таймс».

— Вот мои снимки того собрания.

На портативном столике расписанные по датам листки контактов. Уэнделл всматривается в контрольки снимков через увеличительное стекло. Несмотря на горе и ярость, фотографии неожиданно вызывают у него ностальгию. Он уже забыл то наслаждение, с которым когда как-то печатал их в темной комнате.

Однако краткая радость воспоминаний улетучивается, когда он видит юриста из парка.

— Можно купить копию этого снимка?

— Почему бы и нет?

— Вы подписываете, кто есть кто на снимках?

— Конечно. При публикации фотографии мы всегда устанавливаем личность людей. Имена у меня в компьютере. — Через несколько минут она заявляет: — Он юрист. Зовут его Рэдмонд Кричтон. Работает в «Тюдор, Тюдор энд Люкс» на Парк-авеню, по крайней мере работал три года назад, когда я делала эти снимки.

— Мне платить за слайд прямо вам или газете?

Миссис Гарсия делает паузу.

— Будете подписывать фото в своем бюллетене? Если да — платите газете.

Ясно как день, чего она хочет, и Уэнделл вынимает бумажник.

— Помещу фото без подписи.

— Тогда сто пятьдесят наличными, идет?

Офисы «Тюдор, Тюдор энд Люкс» отделаны в простой манере Викторианской эпохи, вызывая ощущение, словно из конференц-зала вот-вот выйдет великий Дизраэли, наденет шляпу и направится к ждущему на булыжной мостовой экипажу, а не упадет с сорок третьего этажа, что и случилось бы, если бы сегодня кому-нибудь пришло в голову выйти отсюда прямо наружу.

Низкие плюшевые кушетки в имперском стиле и мебель из мореного дуба выглядят основательно, как адмиралтейство. На гравюрах, развешанных по стенам, британские дворяне в опере и Букингемском дворце, судейские стряпчие стоят перед мировыми судьями в париках и красноречиво отстаивают государственные интересы.

Труди Осборн, исполнительный секретарь Рэдмонда Кричтона, работает с ним уже восемнадцать лет и знает все его странности, жену, любовницу и манеру носить запонки со своими инициалами, исполненные шрифтом «мистраль», а не «колонна». Она помогла ему найти общий язык с Метрополитен-музеем по вопросу о реконструкции башни Дендура, разорвать контакт с «Никкай» после обвала токийского рынка. Спокойная, быстрая и выносливая, она получает большое жалованье за предвосхищение желаний хозяина, зная, когда можно беспокоить его вопросами, а когда следует взять проблемы на себя.

В девять утра, после того как Уэнделл побывал в газете, Труди отвечает на звонок Кричтона с просьбой выслушать по телефону человека средних лет, который мнется и мямлит.

— Это… гм… Уильям Уинслоу из… гм… «Нью-Йорк пост», — слышен голос. — Мы делаем серию очерков о юристах по строительным делам. Это офис мистера Кристиансона, да?

— Кричтона, — резко поправляет Труди, разделяя естественную антипатию юристов к журналистской братии.

— Прошу прощения — ужасный почерк. Я хотел проверить, является ли мистер… гм… Кричтон юристом фирмы «Э.Р. Эмпко».

— Он никогда не представлял эту фирму, — говорит Труди, которая хорошо знает, что справки о подлинных клиентах не даются. — Мне запрещено открывать имена.

— Подождите, не та страница, — произносит мямля, и Труди закатывает глаза кверху. — Я имею в виду фирму «Виктор Дзенски констракшн». Мистер Кричтон представляет их, правильно? Сучий почерк.

— «Дзенски» представлен везде, — говорит Труди, зная, о чем речь, но уберегая эту фирму от звонка этого зануды.

— Я перезвоню, — говорит Уильям Уилсон.

«Идиот», — думает Труди, вешая трубку.

Спустя шесть часов она отвечает на звонок Джека Фейнштейна из «Пи энд Пи констракшн», который кажется более уверенным в себе.

— Мы просматриваем исковые требования к вам за три минувших года. Думаем, что, вероятно, произошло завышение цены, — ворчит собеседник.

— Дело урегулировали, — объясняет Труди этому человеку. Споры по поводу исков — дело обычное, и она вспоминает маленькую стычку с «Пи энд Пи» некоторое время назад.