Книга Утренняя луна, страница 44 – Джуд Деверо

– О да. Ливи пошла к доктору Олдриджу и сказала, что его сын находится на пределе сил. – Она усмехнулась, и в ее голосе зазвучало презрение. – Он разрывается между пациентами и девицами, которые желают провести с ним время, и почти не спит.

– Но ведь теперь Рид приезжает, чтобы ему помочь.

– Я никогда не встречала этого молодого человека, – сказала Люси, – но слышала, что его интересует только одно – попасть в очередной выпуск новостей.

Джекка бросила на собеседницу укоризненный взгляд, желая показать, что та несправедлива.

– Да, я знаю, – грустно улыбнулась Люси. – За это время я полюбила Триса, как родного сына, и не могу быть объективна к другим молодым людям. Но ведь ни один нормальный юноша не станет приходить в гости к двум одиноким леди преклонного возраста, чтобы посмотреть с ними кино!

– Вы еще не знаете всего, – тоном заговорщицы сказала Джекка. – Он хочет поучаствовать в танцах у шеста.

У Люси округлились глаза.

– Неужели вы рассказали ему об этом? Скажите, что нет!

– Во всех подробностях, – сообщила Джекка, и обе рассмеялись.

В завершение прогулки они зашли в китайский ресторан, где взяли еду на вынос. Теперь не надо будет готовить ужин.

На обратном пути Джекка спросила, удалось ли Люси выяснить что-то относительно Билла Уэлша.

– Нет, но я не сомневаюсь, что Ливи знает его очень давно. Иначе ее реакция на одно только упоминание его имени не была бы такой бурной.

– Я тоже так думаю. Он пока не звонил мне относительно игрового домика, но, возможно, Эдди в предотъездной суматохе просто забыла с ним связаться. С нетерпением жду знакомства с ним.

– Я тоже, – сказала Люси.

Вечером после ужина, когда они демонстрировали миссис Уингейт образцы тканей, Люси попросила Джекку показать свои рисунки.

– Нелл понравится этот вариант, – сказала миссис Уингейт, выбрав тот, что был раскрашен «пасхальными» красками. Видимо, она хорошо знала девочку.

Джекка и Люси, перебивая друг друга, рассказали миссис Уингейт о желании Нелл.

– Я всегда считала, что игровой домик должен стоять в саду, который будет очаровывать детей, – задумчиво сказала миссис Уингейт. – В нем должны быть китайские фонарики, разноцветные анютины глазки и тыквы за забором.

Джекка протянула ей одну из нераскрашенных копий и карандаш.

– Покажите, что вы имеете в виду.

У миссис Уингейт явно была творческая жилка и склонность к ландшафтному дизайну. Она уверенно набросала на рисунке овощные грядки и цветочные клумбы, изящный забор.

– Там рядом растет огромный дуб. Я всегда говорила Биллу, что туда надо повесить качели, – сказала миссис Уингейт. – Они понравились бы Эдди.

Джекка и Люси многозначительно переглянулись. Похоже, между миссис Уингейт и Биллом Уэлшем действительно что-то было.

Вечером, когда позвонил Тристан, Джекка спросила его об этом.

– Уэлш был садовником, – сказал Трис. – Но больше мне ничего не известно. Мне было четыре года, когда он уехал из Эдилина. Просматривая альбомы миссис Уингейт, ты его видела.

– Наверное, это мужчина с тачкой, – проявила смекалку Джекка.

– Умная девочка, – похвалил Трис.

– Не слишком, – вздохнула Джекка, – поскольку даже не подумала заняться ландшафтным дизайном территории. Если этот Билл садовник, он, вероятно, сможет сделать все, что надо.

– Возможно. Я почти не знаю этого человека. Он вернулся в Эдилин лишь прошлым летом. Тогда мама просила меня связаться с ним и договориться о ремонте игрового домика, но у меня, как обычно, не хватило времени. Скажи, ты с большим нетерпением ждешь вечеринки?

Джекка прикусила язык, едва не спросив, какой еще вечеринки, поскольку, увлекшись работой, совершенно о ней забыла.

– Очень жду, – с чувством сказала она. – Жаль, что тебя там не будет, и ты не увидишь, что на мне надето. – Истина заключалась в том, что она только сейчас вспомнила, что на вечеринку надо бы принарядиться. Выходит, об одежде она думала даже меньше, чем о вечеринке.

– Ты наряжаешься для Рида?

Джекка тихонько засмеялась. В голосе Тристана звучала банальная ревность.

– Конечно. Будь ты здесь, мог бы надеть смокинг. Ты хорошо танцуешь?

– Лучше, чем Рид, – заносчиво проговорил Тристан.

Похоже, он счел за благо сменить тему.

– Что сказал твой отец о состоянии игрового домика? Он намерен повесить меня или четвертовать?

– О нет! – спохватилась Джекка. – Я забыла отправить ему фотографии.

– Полагаю, ты слишком долго мечтала о Риде.

На этот раз Джекка громко рассмеялась. Тристан тоже.

– Сегодня я разговаривал с Роэном, – сообщил он.

– Неужели несчастному пришлось лезть на дерево, чтобы поговорить с тобой?

– Думаю, он просто сходил на станцию. Это он звонил. Бедолаге очень хотелось поговорить. Похоже, он уже пресытился весьма специфической жизнью писателя.

– Его дела не могут быть хуже, чем мои дела художника. Завтра вернется Ким, и мне придется ей сказать, что я не сделала ни одной акварели для ее рекламной кампании.

– Ты можешь положить ее украшения на каминную полку игрового домика.

– Там нет камина.

– Придется Биллу над этим поработать.

– И над стойлом для пони?

Оба рассмеялись.

Джекка вспомнила слова Люси о том, что Трис совсем не отдыхает.

– Уже поздно. Думаю, тебе пора в постель.

– Знаешь, как долго я мечтал услышать от тебя эти слова?

– С тех пор, как я приехала сюда четыре дня назад?

– С тех пор, как я впервые увидел тебя много лет назад, – серьезно сказал Трис.

Оба замолчали, чувствуя огромное желание оказаться вместе.

– Увидимся в воскресенье, – наконец сказала Джекка.

– Не могу дождаться, – вздохнул Трис. – Спокойной ночи, Психея.

– Спокойной ночи, Купидон.

Джекка отправила по электронной почте письмо отцу с фотографиями игрового домика и подробным описанием своих дел, надеясь, что это немного развлечет его. Она не могла забыть замечания Люси о том, что Шейла хочет избавиться от свекра, чтобы освободить место для своих детей.

И она написала отцу о Люси: «Она заставляет меня вспомнить то, что ты рассказывал мне о маме. Люси спокойна и заботлива. Слышал бы ты ее разговоры за шитьем. А как быстро она работает! Руки так и мелькают! А стежки получаются выше всяких похвал. Тебе бы понравилось».

Отправив письмо, Джекка легла. Ей не давало покоя чувство вины. Она живет здесь, в Эдилине, и наслаждается летом, а отцу, единственному родному для нее человеку, приходится каждый день иметь дело с женщиной, желающей, чтобы он покинул этот мир.