Онлайн книга «Тьма на ладони»
|
Девушки за столиком регистрации начали поглядывать в нашу сторону. С явно испуганными лицами. Похоже, уловили кое-что из этого разговора. По крайней мере, Охара точно подслушивала. Одзаки ушел: за спиной постепенно затихли шаги. Вскоре его фигура вновь замаячила у ворот. И тут Санада заметил меня: – А-а, Хориэ! Явился-таки? Что, уже выздоровел? – Худо-бедно… Санада собрался было что-то сказать, но тут же захлопнул рот. В дверях дома опять появился седой. Неторопливо обулся и так же медленно зашагал обратно к воротам. Одзаки снова отвесил ему поклон. Старик даже не повернулся. Когда он исчез, финдиректор выпрямился и шумно перевел дух. Особо важные гости постепенно разъехались, и рядовые сотрудники выстроились в цепочку у входа. Я отошел от Санады и снова встал в очередь. Все-таки в доме по-прежнему дежурил Какисима, а в мой первый заход нам пообщаться не удалось. – Шеф? Вы что, уже поправились? Я обернулся. Охара стояла в очереди сразу за мной. – Успею еще. А пока терплю. – В живых останетесь? – Да уж как-нибудь… Пропущу где-нибудь стаканчик да и спать завалюсь. – Стаканчик? – Она покачала головой. – А завтра что делать будете? – Не знаю пока. Посмотрю по самочувствию. Если с утра не выйду, отметь в расписании, что я взял выходной. – Хорошо… Вам, кстати, сегодня в обед звонили. – Кто? – Какая-то женщина. Я сказала, что вы отдыхаете и я могу что-нибудь передать. Но она повесила трубку. Даже не назвалась… – Сколько лет примерно? – Не старушка. Но и не девочка. – Что – женщина без возраста? Она улыбнулась уголком губ: – Не знаю, есть ли у нее возраст. Но вроде постарше меня. Голос низкий, грудной. Никого не вспоминаете? – Трудно сказать. У меня всяких подруг хватает. – Не так много, чтобы нос задирать… За два года я вас еще ни разу не соединяла с женщинами по личным вопросам! – На этом свете, поверь, тебе еще много чего не известно. – Шеф! – Ну, чего? – У вас из носа течет. Будете так ходить – от вас последние подруги разбегутся! Она достала из сумки пачку бумажных салфеток. Я вытащил пару-тройку и вытер нос. Подошла моя очередь, и я опять вошел в дом. Какисима все так же стоял у входа в зал и кланялся каждому вне зависимости от возраста и положения. Я тронул его за локоть. Мы отошли в сторонку, и он с удивлением посмотрел на меня: – Ты чего? – Какого черта этот якудза приходил? Он нахмурился. – Ты о Сакадзаки? – Так ты его знаешь? – По имени и в лицо, не больше. Но заметил сразу. – И что он здесь забыл? – Понятия не имею. Компания от рэкетиров давно отделалась. Сам же Исидзаки с ними порвал, и мы с тех пор придерживаемся его политики. Так что у меня и самого челюсть отвисла. А что делать? Не выгонять же… – Хм-м, – задумался я. Он как-то странно посмотрел на меня. – А может, ты с ним знаком? – Как сказать… Признаюсь только тебе: когда-то пересекался. Очень давно. Он немного подумал. – Ладно. Об этом позже поговорим. Оклемайся сперва. Видок у тебя ни к черту… – Да ладно. Это как раз ерунда. Лучше скажи, что там с копией фильма. – Сын Исидзаки сказал, что личные вещи начнут разбирать завтра, как служба закончится. А закончат через три недели, к официальным поминкам. Так что эти поиски времени займут будь здоров. Не говоря уж о том, что кассет Исидзаки наснимал целую гору. Я предложил помочь, да он очень вежливо отказался… Но тут уж ничего не поделаешь. Частная жизнь все-таки. Он, похоже, забыл, что через три недели я уже не буду сотрудником компании. – А секретаршу его расспрашивал? Куда он в последний день выходил и так далее… – Конечно. Сразу после твоего звонка он отправил ее в универмаг на Нихонбаси. Попросил купить новый галстук. Мы потом с ней вместе проверили – этот галстук так и висит в шкафу. – А потом, когда она вернулась? – Потом ему кто-то звонил. Ни кто это был, ни о чем они говорили – она, конечно, не знает. Но после того, как она их соединила, лампочка на ее телефоне очень долго не гасла. Потом Исидзаки сказал ей, что скоро придет, и куда-то вышел. Звонили ему в три часа, а вернулся он почти в пять. Особенно ее удивило, что он не сообщил, куда и зачем уходит. – А дальше? – Дальше не очень понятно. Около шести Нисимура попрощалась с ним и ушла домой, а он, похоже, остался по каким-то делам. – Ну так я скажу, по каким делам. Говорят, в семь часов он спустился к нам на этаж. Там оставалась только Мари Охара… Что случилось в конторе, лучше не скрывать. Никогда не знаешь, кто за тобой наблюдает. Какисима вытаращил глаза: – Зачем бы он заходил в рекламный? – Как показалось Охаре – возможно, перед тем как покончить с собой, его пробило по ностальгии. И он решил заглянуть туда, где когда-то работал… – Ну что ж. Тоже не исключено. – И вот еще что… Полиция ничего не выпытывала? – Да нет. По-моему, они уже считают дело закрытым. – Как знать. Два копа с чугунными мордами сегодня весь вечер у дома ошивались. Да и ты говорил, что следователь из Второго отдела в ночь смерти сюда притащился. Кажется, на его счет у тебя были какие-то догадки? Похоже, он удивился. И, понизив голос, переспросил: – Здесь были копы? – Ну да… Сам же рассказывал: после того как Исидзаки порвал с рэкетирами, якудза ему травлю устроила. Может, полиция опасалась каких-нибудь инцидентов? – Возможно. Только знаешь… Наверно, нам больше не стоит во всем этом ковыряться. Я посмотрел на него. Он задумчиво потер подбородок. – А? Как думаешь, Хориэ? – Ты о чем? – Даже если мы поймем мотивы его самоубийства, это ни к чему не приведет. – Не понимаю. – Я вот сейчас здесь стоял… Люди прощались с ним, а я то и дело смотрел на его фотографию. Мягкая улыбка, доброе лицо… И я подумал: что бы там ни осталось после смерти – его настоящих мотивов нам все равно никогда не понять. Конечно, что-нибудь остается всегда. Но если мы будем это исследовать и анализировать – вряд ли старик обрадуется на том свете. Лучше оставить его душу в покое. Вот к чему я пришел, пока здесь стоял… |