Онлайн книга «Тьма на ладони»
|
– Так, и что же получается? – А то и получается, что дело пахнет криминалом. Два с половиной миллиарда иен [35] ниоткуда возникли! – М-да… – пробормотал я, и тут зазвонил телефон. Односложно отвечая, Майк принялся торопливо записывать что-то на бумажку. Наконец он поблагодарил собеседника и выключил трубку. – Ну что, нашелся один! Мужик, который у этого Ёды был «эдвайзером»… Как это по-здешнему – завкафедрой, да? Тед Элмс. С отцом, похоже, на короткой ноге. Говорит, что, пока не спит, будет ждать звонка. Сам поговоришь? – Да ты что? Я по-английски ни в зуб ногой! Охара протянула руку: – Ну, давайте поговорю! Все-таки я получше Майка в ситуации разбираюсь… У меня отвисла челюсть. До сих пор я ни разу не слышал, чтобы Охара разговаривала по-английски. Заглядывая в бумажку, она как ни в чем не бывало набрала номер, выждала несколько секунд – и затараторила на таком английском, что я чуть не свалился с табурета. Глядя на меня, Майк покатился со смеху. – Если будет сдавать на «Тоэйк», [36] баллов восемьсот пятьдесят отхватит, не напрягаясь! – «Тоэйк»? А сколько там максимум? – Девятьсот девяносто. Но для учебы и работы в Штатах достаточно семисот. Болтая по телефону, Охара то и дело смеялась. Похоже, нашла с собеседником общий язык. Вплоть до шуток. Предоставив дело ей, я попросил еще пива. – Послушай, Майк! – Да? – Должен признать, что ты ужасно симпатичный молодой человек. Аж страшно делается. – Сейчас от скромности помру… Но, если честно, я такой далеко не со всеми. – Но с нами ты возишься, как наседка с цыплятами. С чего бы, а? – Да как тебе сказать… По-моему, мы с тобой одного племени. – Одного племени? – Ну да. Я от здешнего народу по цвету отличаюсь. Вот и ты такой же. Я, конечно, не о цвете кожи говорю. Ты внутри по цвету другой. Он налил еще пива и мне, и себе. Охара продолжала трещать по-английски, как заправский радио-диджей. – Кажется, заканчивают, – наконец сказал Майк. Охара отключила трубку. Первым делом я, конечно, поинтересовался, откуда у нее такой отменный английский. – Ходила на курсы, – скромно ответила она, и я подумал, что директор этих курсов может смело плакать от счастья. Охара перешла к делу. – Этот профессор Элмс – очень приветливый старичок, – сообщила она. – И веселый к тому же. Очень подробно мне все рассказал. «Эдвайзером» у Ёды он проработал с девяносто первого года по девяносто третий. На мой вопрос, что этот Ёда за человек, он ответил так: «Ну, достаточно талантливый, достаточно веселый… С окружающими ладил достаточно неплохо… Ни заклятых врагов, ни ярых поклонников не имел…» Еще немного помялся да и закончил: «В общем, человек достаточно приличный». А когда я спросила, что бы он сказал, если бы Ёда стал большим японским политиком, он ужасно развеселился. «Надеюсь, уже от одного присутствия в японской политике достаточно приличных людей ее самочувствие заметно улучшится». Ну, то есть профессор считает, что японской политикой занимаются недостаточно приличные люди… – Полностью согласен с господином профессором. – Но по-настоящему сильное впечатление Ёда произвел на него только однажды. – Когда же? – В девяносто втором году, когда в Луизиане застрелили японского студента. Помните, громкое дело было? Парнишка решил попугать друзей на Хэллоуин, но перепутал дом, и хозяин застрелил его из винтовки. Семья погибшего только через два года добилась, чтобы убийцу посадили. А поначалу суд признал его невиновным… Так вот. Сразу после этого и по Си-эн-эн, и по спутниковому телевидению японцы на чем свет стоит ругали американский закон, из-за которого у обычных граждан скопилось столько оружия. И только Ёда в своих передачах держался очень спокойно, будто ничего ужасного не произошло. Профессор Элмс вообще хорошо разбирается в японских реалиях. И поэтому страшно удивился, когда Ёда в одном из выступлений вдруг заявил, что в детстве сам не раз забавлялся стрельбой из пистолета… – Хм-м? – промычал я, протягивая к ней руку. – Одолжи-ка мне трубочку! – Куда это вы звонить собрались? – Наконец-то захотел пообщаться с профессором Ёдой. – С чего это вдруг? – Гиперсуперновость. Похоже, процент якудзы в наших рядах несколько выше, чем я думал. Это тебе не пять процентов, как в пиве. Здесь уже, скорее, русской водкой попахивает… 15
Глядя на распечатку с резюме профессора Ёды, я набрал телефонный номер его кафедры. «Секундочку, – ответили в трубке. – Соединяем с его кабинетом». Наверное, не застану, подумал я – и ошибся. «Сэнсэй!» – позвал его какой-то молодой голос. Серьезная, видать, субординация в этом университете Эдо. Наконец сам сэнсэй подошел к телефону. – Ёда слушает! Я представился. При слове «Тайкэй» он сразу же вспомнил, кто я. – А! Так это вы звонили насчет кончины президента Исидзаки? – Совершенно верно, – ответил я. – Уж извините, что побеспокоил. – Ничего страшного… Чем обязан на этот раз? – Я по поводу одного нелепого слуха. – Слуха? Какого же? – Говорят, вашу кандидатуру выдвигают на выборы в Палату советников… В трубке весело рассмеялись: – Интересно! Кто же распространяет такую чушь? Вот недавно и газетчики то же самое спрашивали… Чего только не выдумают эти репортеры! – Но я это услышал от знакомого. – Вот как? И что это за знакомый? – Этого я сказать не могу. Он выдержал небольшую паузу, потом спросил: – Ну, хорошо. Если вы считаете подобные, э-э… фантазии правдой, чего именно вы от меня хотите? – Видите ли, сэнсэй, я ваш давний поклонник. Подумал – может, я мог бы вам чем-нибудь пригодиться? Вот и наш президент, пока жив был, очень вас уважал… – Вы очень любезны. Но я занимаюсь академической деятельностью. И лезть в политику ни малейшего желания не испытываю. – И все потому, что какой-то несчастный ролик не выйдет в эфир? – Не понимаю… О чем вы? – О возможности выпустить в коммерческой телерекламе фальшивую «хронику событий» с вашим участием. |