Книга Страсть и судьба, страница 65 – Хизер Гротхаус

— Какому ребенку? — усмехнулась она. — Тому самому ради которого ты поехал за мной. Тому самому, сообщение о котором ты назвал самой чудесной новостью в своей жизни.

— Сесили, я вернулся за тобой, потому что Джон Грей сказал, что ты порвала с ним все отношения и что ты… ты любишь меня, — медленно проговорил он, глядя как расширяются ее глаза. — О каком ребенке ты говоришь?

— Так ты вернулся только ради меня? — недоверчиво спросила она.

— Разумеется! Черт побери, о каком ребенке ты говоришь?

Глаза Сесили заблестели от слез.

— О твоем ребенке, Оливер. О нашем ребенке.

— Так ты… беременна?

Она кивнула, не сводя с него глаз:

— Я думала, ты знаешь. Я думала, именно поэтому ты приехал за мной.

— И ты не собиралась мне об этом сообщить? — почти обиженно спросил Оливер.

— Я хотела послать тебе письмо из Хэллоушира.

— Значит, ты сомневалась в моей любви к тебе?

— Я сомневалась не в тебе, а в себе. Я не понимала себя, не понимала, кто я и каково мое место в жизни. Зато теперь я все понимаю.

— И кто же ты?

— Я… я твоя женщина, — просто ответила Сесили. — И всегда была ею. Может, даже с самого рождения.

Оливер молча кивнул. Он все понял.

Наклонившись к Сесили, он приблизил губы к ее устам и прошептал:

— Я так давно хотел это сделать…

И поцеловал ее.

Резкий стук в дверь заставил его оторваться от Сесили. В комнату решительно вошла Сибилла. Ледяной взгляд ее синих глаз враз охладил любовный пыл Оливера.

— Сесили, ты пришла в себя? — сказала Сибилла. — Как ты себя чувствуешь, милая?

Она подошла к Оливеру, и он заметил в ее руках скрученные пергаментные листы.

— Мне уже лучше, Сибилла, благодарю тебя.

— Почему вы ничего не сказали мне о ребенке? — спросил ее Оливер.

— Вот и хорошо, что вы уже об этом узнали.

— Я готов задушить вас! — прорычал Оливер.

— Не надо так, Оливер! — слабо вскрикнула Сесили. — Сибилла не могла сказать тебе об этом. Я просила ее хранить это в секрете. Не вини ее в том, в чем она совсем не виновата.

Оливер понимал, что она права, но гнев не угасал. Сибилла усмехнулась, приподняв одну бровь.

— Спасибо, Сесили. Честно говоря, я тоже готова вас задушить. Что было в том письме, которое вы отправили королю несколько дней назад? А?

Гнев Оливера заметно утих.

— Я тогда был очень зол на вас, Сибилла.

— Что вы написали ему? — гораздо мягче повторила свой вопрос Сибилла. — Вы же понимаете, мне совершенно необходимо это знать.

Оливер понимающе кивнул:

— Я обещал ему поддержку в осаде Фолстоу. Написал, что вы готовитесь к нападению.

— Ты не мог этого сделать, Оливер! — ахнула Сесили.

Он повернулся и, подойдя к постели, взял ее руку в свои ладони.

— Прошу прошения, Сибилла. Если бы вы мне сказали… если бы я знал…

— Что именно? Что тем самым вы обещали отдать Эдуарду свою немалую собственность и ради этого даже выразили готовность умереть при осаде Фолстоу?

— О чем она говорит, Оливер? — повернулась к нему Сесили.

Тот молча вынул из внутреннего кармана две половинки пергаментного листа и печально уставился на них.

— Полагаю, это мое, — протянув руку, решительно шагнула к нему Сибилла.

— Хоть кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит? — взмолилась Сесили.

Сибилла взяла в руки две половинки пергамента и, добавив к ним еще один фрагмент листа, печально воззрилась на них.

Прошло довольно много времени, прежде чем она подняла взор на Оливера и Сесили.

— Настало время моей исповеди, — тихо сказала она.

Сесили стало не по себе, хотя она еще находилась в своего рода эйфории — рядом с ней сидел Оливер, он держал ее за руку, она собиралась стать его женой; он приехал за ней, и только за ней, поскольку ничего не знал о ребенке, и жениться на ней собирался вовсе не ради наследника.

Однако тон Сибиллы, ее печальное лицо и понурый вид вызвали у Сесили страх. Никогда прежде она не видела старшую сестру такой удрученной и озабоченной.

— Как ты знаешь, Сесили, у нас с Огастом был короткий роман в прошлом году во время зимних праздников. Он влюбился и хотел на мне жениться. Я же никогда не проявляла ни малейшего интереса к семейной жизни, предпочитая оставаться свободной и самостоятельной даже по отношению к королю, пока не устрою судьбу сестер.

— Постой, — перебила ее Сесили, — ты сказала «пока». Это значит, что ты вышла бы замуж за брата Оливера, если бы я сразу уехала в Хэллоушир?

Не отвечая на вопрос Сесили, Сибилла продолжала:

— Я не была уверена в твердости твоего решения уйти в монастырь. Я чувствовала твое недовольство таким будущим, хотя ты его тщательно скрывала. Поэтому предложила Огасту вернуться к идее помолвки между тобой и Оливером.

— Но зачем? — вмешался Оливер. — Что хорошего эта помолвка принесла бы вам, Сибилла?

— Если бы король в конце концов казнил меня, вы бы унаследовали Фолстоу, Оливер, — невозмутимо ответила она, и сердце Сесили болезненно сжалось. Она прижала ладонь ко рту, чтобы скрыть дрожащие губы.

— Но почему ваш выбор пал на меня? — не унимался Оливер. — Не вижу в этом никакого смысла. Я был повесой, никчемным разгильдяем. Почему вы решили доверить Фолстоу именно мне?

— Потому что вы брат Огаста. Поместье. Белмонт является богатой и совершенно законной собственностью. К тому же Эдуард вряд ли захочет отобрать его у вас, даже если его будут всячески уговаривать сделать это. Поскольку Сесили станет вашей женой, Фолстоу навсегда останется ее домом, куда в случае необходимости сможет приехать семья Элис. Королю нужна только я. Это я совершила проступок — проявила неповиновение королевской власти, и теперь король хочет, чтобы я понесла суровое наказание вне зависимости от того, удастся ему захватить Фолстоу или нет.

— Получается, вы больше рассчитывали на меня, чем на моего брата, — сказал Оливер, и в его голосе Сесили услышала нотки печали.

— Мы с Огастом были очень похожи, — грустно улыбнулась Сибилла. — Он всегда хотел все делать сам, потому что никто не мог сделать лучше него… Когда он безоговорочно отверг идею вашего с Сесили брака, я поняла, что нужно принимать решение, чтобы не потерять Фолстоу навсегда. К этому моменту Элис уже вышла замуж за Пирса, а ты, моя дорогая, все не решалась уехать в Хэллоушир.

— И как же ты поступила, Сибилла? — прошептала Сесили.

— Я пошла на компромисс, хотя прежде никогда этого не делала. И причину этого поступка вы сейчас сами поймете. Я послала письмо епископу с предложением пожертвования в пользу церкви, и в Фолстоу приехал Джон Грей. Он приехал за деньгами, и весьма немалыми. Когда я познакомилась с ним и узнала о его неуверенности в своем религиозном будущем, я попросила епископа, увеличив сумму пожертвования, послать его в Хэллоуширское аббатство, а Джона Грея попросила приехать на день в Фолстоу специально ради тебя, Сесили. Я подумала, что он либо ускорит твой отъезд в аббатство, либо сделает тебе предложение. Что, собственно, и случилось.