Книга Жена завоевателя, страница 76 – Крис Кеннеди

– Еще нет, – сказала Гвин ломким трепетным голосом. – Наша свадьба будет только утром. И, возможно, раньше Генрих отрубит мне голову.

– Генрих не станет рубить нам головы. Ты не совершила измены. Ему.

– Могу я кое-что спросить, Гриффин?

– Гвиневра, – ответил он тихо, – теперь не то время, чтобы проявлять робость. Ты можешь спрашивать о чем угодно.

Она кивнула, соглашаясь, готовая поддержать его, что бы он ни говорил, только бы обращался к ней, смотрел на нее и хоть как-нибудь, хоть отдаленно, был с ней связан, но следующие его слова вызвали у нее оторопь.

– Пора прекратить лгать нам обоим – и тебе, и мне.

Она хотела было кивнуть, но вместо этого брови ее взметнулись вверх:

– Ты лгал?

Он взмахнул рукой над столом, указывая на шкатулку и разложенные на столе безделушки:

– Я лгал.

Она с трудом выдохнула:

– Ну едва ли это идет в счет.

– О, еще как идет, – возразил он мрачно.

По столу были разбросаны вещицы, которые она так часто брала в руки и столько раз перебирала, остатки бог знает чего – кольцо и обрывки ткани, локон и письма на пергаменте, которые она не могла прочесть. А теперь кожаный шнур, который Гриффин постоянно носил на шее, тоже лежал на столе, свернутый в кольцо, и к нему был привязан маленький серебристый ключик.

Она потянулась к нему.

– Еще один ключ. Откуда?

– От де Луда.

Она чуть не рассмеялась.

– Что?

Гриффин бросил взгляд на Алекса.

– Де Луд дал его мне.

– Головорез Марка отдал тебе ключ, который я потеряла год назад в Лондоне? – изумленно попыталась она уточнить.

– Это так. У него есть дочь. Через какое-то время он пришлет сюда к нам свою девочку.

Теперь она рассмеялась коротким изумленным смехом, раздумывая, потом сказала:

– Значит, у тебя их два.

– Он сам ключ, – послышался из тени голос Алекса.

– Не понимаю, что это значит, – возразила она немногословно.

Серые глаза Гриффина неотступно смотрели на нее. Все плоскости его лица были высвечены огнем жаровни и заштрихованы тенями. Он не двигался, но заполнял всю комнату своим присутствием, а она потеряла его, потеряла…

– Там внизу есть отделение, закрытое на ключ, – сказала она прерывающимся голосом. – Ты не можешь его видеть, но оно там есть, с краю.

Она протянула вперед палец, указывая на него. В комнате наступила оглушительная тишина. Она медленно подняла взгляд к изумленному лицу Гриффина.

– Что? – Его голос звучал глухо, резко и недоверчиво.

Она кивнула.

– И ты заглядывала внутрь, Гвиневра? – В голосе и словах его прозвучало еще большее недоверие.

– Конечно.

Он стремительно подался вперед:

– Как же ты это сделала?

Она пожала плечами:

– Это было всего однажды, когда я была ребенком. Я нашла эту шкатулку и играла с ней. И вдруг нижнее ее отделение открылось. Отец ужаснулся, когда застал меня за этим занятием. Он пригрозил мне, и я никогда больше не видела этой вещи до его смерти. – Она осторожно сглотнула: – После этого, в те ужасные дни, когда Марк всюду преследовал меня, когда мародерствовал в округе, он намекнул на существование сокровищ. И на брак. Я испытала все возможные средства, чтобы открыть шкатулку. Не знаю почему, но мне это казалось важным. А также важным, чтобы Марк не узнал о ее существовании.

Я даже попыталась открыть ее раскаленной кочергой, но и это не помогло. Ты можешь видеть, что она осталась не-опаленной.

А потом однажды ночью, когда я чувствовала себя очень несчастной, я дотронулась до нее… Она ведь такая красивая… И вдруг я вспомнила, что сделала ребенком. Я приложила к ней пальцы вот так. – Она распластала пальцы, показывая, и они оказались внутри шкатулки. – Я пощупала внутри, нажала и…

Крышка потайного отделения отскочила.

Алекс с шумом вдохнул. Гвин подняла глаза. Гриффин смотрел на нее.

– Неповиновение имеет свои маленькие преимущества, – сказала она печально.

Что-то вроде мимолетной улыбки промелькнуло на его лице.

– Должен признаться, я никогда не считал неповиновение таким уж большим грехом, каким считает его церковь.

И в это мгновение что-то от прежнего Гриффина проступило в его лице, и в этой унылой комнате будто повеяло свежим ветром.

– Я тоже думаю, что это так.

Он казался ей ослепительным, будто от него исходил яркий свет. Он казался ей безупречным даже при всех своих заблуждениях. Лицо, перечеркнутое шрамом, греховное тело и великодушное сердце. От всего этого у нее занялся дух.

И на все это у нее уже не было прав.

– Значит, тебе было нужно именно это? – спросила она, стараясь сделать свой голос бесстрастным. – Узнать, что там, в нижнем отделении?

Улыбка его потускнела.

– Да.

Его большой палец скользнул под край крышки и откинул ее. Все трое подались вперед. По причине, которую она не могла бы объяснить, Гвин даже перестала дышать, когда он поднял крышку и открылось внутреннее отделение шкатулки.

– Опять документы, – сказал он хрипло и закрыл глаза. – Этого здесь нет.

Алекс выругался и отпрянул к стене. Подошвы его сапог заскрипели, давя мелкие камешки, когда он повернулся и заходил по комнате. Изумленная, Гвин переводила взгляд с одного на другого.

– В чем дело?

– Третий ключ.

– Третий ключ?

– Нам нужен еще один ключ.

В его словах была холодная и тупая убежденность, но сердце Гвин отчаянно забилось. Она подалась вперед.

– У меня есть ключ. Маленький золотой ключик.

Серые глаза Гриффина широко раскрылись и были устремлены на нее, а взгляд его будто прочерчивал огненную дорожку между ними, как лесной пожар. Она кивнула, чувствуя головокружение, и протянула руку к неприглядному мешочку, зашитому в ее нижних юбках.

Каждое утро она совершала этот ритуал, заново пришивала мешочек к своим юбкам, стараясь выполнить последнюю волю отца. В складках ее коричневой юбки скрывался крошечный ключик, который отец вложил в ее руку, лежа на смертном одре. Он был скрыт, чтобы не было заметно его яркое сияние и чтобы защитить его от посягательств.

Потому что он сверкал как солнце.

Дрожащими пальцами она высвободила его из складок своих юбок и вложила в мозолистую ладонь Гриффина.

Его глаза еще некоторое время продолжали удерживать ее взгляд, потом он сжал его в пальцах. Он схватил два ключа, уже лежавших на столе – черный и серебристый – и сложил вместе. С удивительным щелчком они соединились друг с другом, и в их центр он вложил третий ключик, золотой. Получилась трехцветная головоломка. Серебристый ключик вошел в покоробившийся железный, и это походило на серебристый край темного грозового облака. Ее ключик, помещенный в центр, засверкал как конец радуги.