Онлайн книга «Все ведьмы - рыжие»
|
Звон! Звук падающего стекла, и, как стеклянный дворец, рассыпается блаженное ощущение абсолютного счастья… Остаюсь я, испуганная и застывшая, Стужев, тяжело дышащий, с бисеринками пота на идеальном теле, и его рука… в моих джинсах! Секундное осмысление ситуации! Мгновенное осознание! И я испугалась. Я действительно испугалась. А кто бы не испугался! Я целовалась с Алексом Стужевым! Да что там целовалась – я лежала на постели, без майки и с расстегнутым бюстгальтером, а кое-кто замер на моменте вторжения в застежку ширинки! И я тяжело дышала тоже, и сердце билось где-то в районе шеи, едва из груди не выпрыгивая! И губы горели, и щеки, и совесть со стыдом так же! А Князь, с трудом оторвав взгляд от меня, вдруг прорычал: – Кто?! Я вздрогнула всем телом. Но тут, откуда-то из района окна, раздалось растерянное: – Это мы… – Белки… А потом уверенное такое: – Отдай нашу ведьму! Стужев зарычал. И я пришла в себя окончательно. Зло посмотрела в потемневшие глаза разъяренного Князя и прошипела: – Руку убрал! Проблема в том, что он ее как раз убирал, видимо, собираясь послать в белочек что-то убийственно-магическое, но после моих слов… засунул обратно! Глубже еще! На самое-самое место! И выражение у него на лице было такое – нагло-упрямо-решительное. – Руку убрал, кобелина яойная! – заорала я. А от окна раздалось: – Отдай ведьму, Кощей! И рука Стужева дернулась, а сам он сквозь зубы прошипел: – Все, достали! Он так это сказал! Убийственным тоном таким! И мне так белочек жалко стало, что едва ладонь начала покидать запретную территорию, я решительно сказала: – Засунь обратно. Александр застыл, потрясенно глядя на меня. И мир поплыл снова, едва его пальцы скользнули по совсем уж неприличным местам. По щекам огнем прошелся стыд, сердце зашлось в бешеном ритме, и я откровенно взмолилась: – Все, высуни! Замер. Сердце бьется так, что я его удары ощущаю, дыхание срывается, в глазах что-то пугающее. И он с этим пугающим медленно, как завороженный, склоняется к моим губам…. А от окна писклявый хор: – Отдавай нашу ведьму! Никакой личной жизни с этими белками! С другой стороны, какая личная жизнь, меня тут самым наглым образом бессовестно домогаются! И тут Князь хрипло произнес: – Я в жизни так никого не хотел… – Убить? – предположила я, старательно пытаясь прийти в себя. Стужев не ответил, он пристально смотрел в мои глаза, пытаясь отыскать там что-то непонятное и не находя. Явно не нашел, потому что лицо становилось все злее, губы сжимались в две тонкие линии, а глаза сужались. Но проблема в том, что я тоже злилась, и злилась все сильнее! Рот он мне закрыл поцелуем, пикапер анимешный! Подловил в момент ярости и воспользовался ситуацией! Сволочь! Просто сволочь! – Маргош, – голос с рычащими нотками, – кто я, по-твоему? Глупый вопрос. – Сволочь бессердечная и кобелина яойная, – предельно честно ответила я. – Зар-р-раза! – прорычал Стужев. Я улыбнулась и уже хотела ответить, как Князь стремительно освободил ладонь, взмах в сторону окна, и тысячи осколков закружились в сверкающем вихре. От удивления я приподнялась, потрясенно глядя на блестящие в свете солнца кружащиеся осколки. Последние, превратив светлицу на мгновение в филиал дневной дискотеки, вдруг метнулись к окну и застыли цельным, совершенно без трещин даже, стеклом. В следующее мгновение на все три окна легла полупрозрачная сеть, мерцающая зеленоватыми всполохами. А рука Стужева властно легла на мои джинсы. – Так, – хриплый голос очень недобро прозвучал, – нам нужно поговорить, Маргош. А для того, чтобы это был действительно разговор, – я, испуганно глядя на Князя, нервно поправила бюстгальтер, – не дергаешься! Замерла, не отрывая от него взгляда. – Не смотришь на меня так! – прорычал Стужев. Перепуганная, я мгновенно отвела глаза. – Уже лучше. – А с голосом у кого-то были проблемы. Хотя у меня тоже в горле пересохло. Нервно сглотнув, облизнула пересохшие губы… Зря. – Маргоша, – простонал Князь, – чудовище! И цунами имени Александра Стужева обрушилось… Обрушилось и застыло. Потому что в комнате происходило что-то странное… Резко поднявшись, Князь проследил за тем, как на одном из окон истаивает наброшенная им сеть, а после шишка пробивает стекло. Звон, шум падающих осколков и шишка… на которой исчезает золотистое сияние. – Ян! – прошипел взбешенный герой-любовник. – Отдай ведьму! – втрое громче раздался хор белок. Движение, и лежащая на полу шишка, как послушный щенок, прыгнула в ладонь Князя. Черный туман окутал снаряд… замах – бросок! За окном что-то значительное свалилось с дерева. На лице Стужева расплылась счастливо-злорадная улыбка. Он повернул голову, увидел меня, пытающуюся застегнуть все расстегнутое, улыбнулся уже иначе, подошел, сел на постель и приказал: – Повернись. – Да по… – Повернись, застегну. Повернулась. Застегнул. Затем обнял, прижимая к своей груди, и прошептал: – У меня здесь только рубашки. – Давай, – устало согласилась я, глядя на обрывки синей майки. – Только черные и белые, – продолжил Стужев, скользя губами по плечу. – Губы убрал! – Маргош, ты… Но убрал. Осторожно отодвинулась, встала, подошла к окну. Там на древних и толстых дубах сидели белки. Белки выглядели странно – на мордочках черные полосы, на головках зеленые банданы. Ушки торчат смешно, в лапках у кого шишки, у кого копья. И все танцуют ритуальные танцы дикарей перед охотой! Тихие шаги, теплые руки, скользнувшие на талию, прикосновение его тела… Ой, Стужев, у меня от тебя земля кружиться раза в четыре быстрее начинает… Что со мной?! – Уйди, а! – потребовала грубо. – А то меня опять тошнит! Хмыкнул, обнял властно, склонился к плечу, скользнул губами к уху и прошептал: – Маргош, как более опытный в нашей паре, должен честно поведать – это возбуждение, Маргоша, и к отравлению медовухой отношения не имеет никакого. Я не спорю, у меня шок, от себя в первую очередь, во вторую от всего происходящего, и все же… Круто развернувшись, я прямо посмотрела в серые глаза Князя и тихо произнесла: |