Онлайн книга «Одиночество-12»
|
Так что с PR Technologies мне похоже придется проститься. А что тогда меня связывало с Россией? Мама? Ну мама будет рада, где бы я не находился, лишь бы мне было хорошо. Особенно после такой истории. Я, кстати, был очень благодарен Маше, за то, что пока я мотался по тюрьмам и монастырям, она успокаивала ее как могла. И не раз за время нашего путешествия меня посещала экзотическая идея: исчезнуть изо всей этой истории. Поселиться с Машей на малообитаемом острове в Тихом океане и жить на дивиденды с проданной Звездочки. Заниматься виндсерфингом, дайвингом, фотографией – да чем угодно! Хоть искать пиратские клады… И рожать детей. Сконцентрироваться на детях. С Машей я этой идеей не делился, хотя она бы ее скорее всего поддержала. У Маши к детям было отношение очень серьезное. Куда серьезней чем мое. Иногда я ловил ее взгляд на какого-нибудь пробегающего ребенка и чуть не вздрагивал. Она смотрела на него не как на чужого маленького человека. А как на человека, с которым ее мистическим образом что-то уже связывало. Но Матвей… Пока Матвей сидел в психушке, я, сидя на острове, читая e-mail'ы от Антона, и занимаясь размножением, должен был краснеть, вместо того, чтобы покрываться бронзовым загаром. «Ладно, – примирительно говорил я сам себе, страшно боясь завести на эту тему разговор с Машей. – Вот вернется Антон, мы освободим Мотю, а там уже можно и на остров». Один раз я даже не поленился сходить в тамбур, чтобы порассуждать сам с собой на эту тему вдали от голубых глаз Маши. В результате рассуждений я пришел к выводу, что концепцию жизни на острове нужно послать к черту. И не только из-за Матвея. Опасения умереть на этом острове от скуки к концу второго месяца были серьезны и небезосновательны. Даже в объятиях любимой женщины. Тем более в объятиях любимой женщины. Сначала мы начнем цапаться по пустякам. Потом ругаться. Потом скандалить. Кажется, это называется эффектом несовместимости. Я читал про это. Он наступает в условиях относительной изоляции. Когда великий Нансен, человек блестящего, холодного ума и спокойной силы вместе со своим лучшим другом штурманом Иогансеном, офицером, чемпионом Европы по гимнастике и очень обаятельным человеком оставили корабль и пошли вдвоем штурмовать Северный полюс, то между ними вскоре возникла настоящая ненависть. И только совершенно экстремальные условия – минус 45, пронизывающий ветер и полное отсутствие надежды на помощь со стороны заставили их не убить друг друга. Они даже обращались друг другу «Господин начальник экспедиции» и «Господин главный штурман». И провели так, прыгая с льдины на льдину, почти два года. В том числе одну полярную ночь. В самодельной иглу, отапливаемой и освещаемой моржовым жиром. Зато по возвращении на большую землю они снова стали лучшими друзьями. И весь негативизм как рукой сняло. «Приятно вспомнить о былых невзгодах», – как пишет Гораций и цитирует учебник латинского языка для медицинских институтов. Интуиция мне подсказывала, что на тропическом острове у меня с Машей могут возникнуть те же проблемы, что и у двух благородных норвежцев вблизи Северного полюса. Мне вообще кажется, что эффект несовместимости проявляется чаще, чем об этом принято думать и говорить. Без всяких островов и полюсов. В обычных городских квартирах… Словом, тропические острова больше подходят для рекламных роликов или коротких путешествий. А надолго – нет, спасибо. Тем более, что Москва – Город. То есть, с большой буквы. Москву терять жалко. Очень жалко. После очередного завтрака незадолго до Хабаровска, я решил еще раз пробежать глазами текст Германа. Фраза о переходе Кем-Атефа в параллельный мир по дороге в Японию и Китай заставила меня вздрогнуть. – Маша! А ты знаешь, куда мы едем? – Во Владивосток. К отцу твоего друга-бандита за документами. – Да. А потом? – Потом за границу. Бриллианта и денег нам хватит на первое время. Уютное место. Горы, море. Ты же об этом мечтал? – Маша! Мы не можем выйти из истории, не вытащив Матвея. Поэтому мы едем в Японию! Тем более, что и горы, и море там есть. – Первый тезис у меня вызывает массу сомнений и вопросов. Но оставим их пока. Однако каким образом из него вытекает поездка в Японию мне просто непонятно. Я не хочу в Японию. Там всегда дождь. Я хочу в тропики! – Во-первых, Япония замечательная страна. Во-вторых, от Владивостока до нее – рукой подать. Я уверен, что есть облегченный способ получить визу через местное консульство. – Аргументы – так себе… – А в-третьих, потому что уже два человека умерли по дороге Японию! Химик и Кем-Атеф! – Этот аргумент я признаю сильным. Поэтому мы в Японию не едем! – Минуточку! Не надо все воспринимать буквально. Бог даст, мы доберемся до Японии. Но ты подумай! – Ты имеешь в виду то, что Химик перед смертью собирался в Японию? – Да. Он говорил: «Там лучше знают, как устроена эта жизнь». Мне эта фраза запомнилась. И Кем-Атеф собирался в те же места. С миссионерской целью. И судя по тому, что мы знаем, своих целей не достиг. – А Химик тоже собирался устраивать филиал хатов в Токио? – Да ты что! Наоборот. Если бы хаты разобрались с Дальним Востоком, они бы сделали это давно. Химик собирался туда укрыться от хатов. Или найти способ борьбы с ними. А хаты его убили. Понимаешь? – Это – голая теория. Не подтвержденная ничем. Помноженная на твою любовь к Химику. – И разделенная на твою любовь к Герману. Это – не теория. Это – озарение. Кроме того, я отлично помню мой диалог с ФФ в метро. Ну то есть не в метро, а в этом подземном храме. Я спросил, почему меня до сих пор не убили? ФФ сказал, что из-за моей генетической предрасположенности я могу быть принят в Братство. Я спросил: «А братоубийством вы, значит, не занимаетесь?» Он ответил: «Илья Донской был членом Братства». – Но за что его убили, тебе ФФ не сказал. – Нет. Он сказал: ликвидируют ненужных, непокорных или потерявших разум. Химик попадает или под непокорство или под потерю разума. – Послушай, у меня есть к тебе один вопрос. Непростой. – Да ради Бога! – Почему тебя не убили – я поняла. Ты явно очень нужен хатам. А вот почему тебя недозомбировали? Тебе не кажется, что ты слишком быстро пришел в себя? – У меня алкогольная устойчивость к наркотикам и гипнозу. К тому же я тебя люблю. – Романтично. Но, честно говоря, не убедительно. – Моя любовь не убедительна? Это была вопиющая несправедливость. Я страдал и мучился несколько лет. Потом я рисковал жизнь, бросив монастырь. И сейчас… Но Маша решила не провоцировать меня дальше. – Что Химик собирался найти в Японии? – Может, убежища. Может, разгадки числа «222 461 215». Может, просто совета. Так или иначе, нам надо в Японию. – Дорогой! Но Япония – велика! |