Онлайн книга «Приглашение в рабство, или Требуются девушки для работы в Японии»
|
– Янг очень ласков, внимателен, нежен, но он совершенно не возбуждает меня как мужчина. Может, это оттого, что он платит мне за секс? – Выброси все это из головы. У меня масса знакомых, и я прекрасно знаю, что такое семейный секс. Он так и называется – семейный секс. Это просто опостылевшая обязаловка, такая же, как уборка квартиры, готовка и стирка белья. У мужчины с неохотой встает, а женщина с неохотой соглашается. Люди живут под одной крышей, но уже давным-давно друг друга не хотят и совокупляются чисто механически, без страсти, только потому, что так надо. Ну а уж если им и в самом деле захотелось потрахаться, то происходит это так быстро, что они даже иногда не раздеваются – зачем? То, что сейчас тебя не возбуждает Янг, это не так страшно. Прожив несколько лет с другим мужчиной, ты придешь к тому же, от чего ушла, – тебя не будет возбуждать собственный муж. Ты ведь не думаешь, что, выйдя замуж, будешь постоянно стонать под мужем от блаженства. Придет время, и ты будешь позже ложиться спать, придумывать всякие отговорки, а уж приспичит, то сделаешь это как можно быстрее. Любая страсть, в конце концов, исчезает, словно ее и не было вовсе. Допив бутылку джина, мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. – Вот это мы дали! Ирка, а как ты сядешь за руль? – спросила Натка. – Ерунда! Я водила папин «Запорожец» в большем подпитии. Я посмотрела на часы и потащила Натку к машине. – Ты куда? – Хочу встретиться с одним человеком. – С кем? – С тем сутенером, про которого я тебе рассказывала. – Ты же сказала, что он не может нам помочь. – Может, но не хочет. Просто мы закончили наши отношения, но не поставили финальную точку. Это была бредовая затея. Мы поехали в Токио, в апартаменты Марата. Я и сама не знала, зачем мне это надо. Наверное, я никак не могла простить ему, что мы расстались без особого сопротивления с его стороны. Я включила музыку на полную катушку и посмотрела на Натку. Она вновь высунулась в люк, махала проезжающим мимо японцам и орала пьяные песни. Машина неслась с бешеной скоростью, я улыбалась и смахивала пьяные слезы. Говорят же, что, когда много выпьешь, водка начинает плакать. Так случилось и со мной. Я думала о себе, о Марате, о том, как нам было хорошо вдвоем. Я бы все равно не смогла подставить его с пленкой. Просто не смогла, и все. Не такая уж я и сука, какой стараюсь казаться. Подъехав к дому Марата, я увидела человек десять мирно беседующих мужчин европейской внешности. Среди них были Марат и его отец. – Что там за столпотворение? – поинтересовалась пьяная Натка. – Стрелка. – Какая еще стрелка? – Сходка воров, сутенеров, криминалов, не знаю, как это еще назвать. – Красивые воры, ничего не скажешь. Все как на подбор, словно со страниц журнала «Плейбой». От выпитого джина голова трещала, способность здраво рассуждать притупилась. – Ты сиди, я скоро буду, – сказала я Натке. – Ты куда? – Хочу поставить точку на неудавшихся отношениях. – Ты же совершенно пьяна! – Ничего, так даже легче, а то, может, трезвой у меня бы не хватило духу. Я только хотела выйти из машины, как рядом с нашей тачкой появился лысый. Мы обе вздрогнули и посмотрели на него, как на привидение. – Уйди, нечистая, – махнула я на него рукой. Лысый расширил глаза и тяжело задышал. – Уйди, нечистая, кому говорят! – Сгинь! – поддержала меня пьяная Натка. Лысый открыл дверь и сел на заднее сиденье. Обняв нас сзади, он улыбнулся, показав при этом гнилые зубы, и прошипел: – Сейчас так сгину, что на всю жизнь запомните, сучки! – Натка, это не мираж, он настоящий, – сказала я гробовым голосом. – Конечно, реальный, а какой же еще! Вы, девочки, где должны быть? Я вас уже обыскался. Ты, Ирина, насколько я помню, должна быть с Маратом и получать нужную информацию. Что это он один стоит, без тебя? Ведь твое дело – быть рядом. Он вообще в последнее время без тебя ездит, как это называется? – Я же тебе сказала, что мы поссорились… – А тебе было сказано: помириться. – Не получается… – Я тебе сейчас башку разобью, чтобы получилось. А ты, Наталья, должна вкалывать в кабаре и обслуживать клиентов после работы, а еще ждать своего дипломата. Только почему ты тут спиваешься, непонятно. Вы что, телки, совсем оборзели, не понимаете, куда попали? Может, вы думаете, что с вами тут в детские игры играют? Я как чувствовал, что вы тут появитесь. Решил немного подежурить, и не ошибся. Машину где-то раздобыли. По Токио гоняете как у себя дома. Вид у вас, правда, не совсем товарный. Кто это вас так отделал? Или в бордель какой-нибудь попали?! – «Кто отделал, кто отделал…» Тебя это не касается, – процедила я сквозь зубы. – А ну, пошел вон из машины! – Что ты сказала, сучка?! – Что слышал! Так, без приглашения, в машину не садятся. Не твоя тачка, вот и выметайся отсюда. Мы больше к тебе и твоим друзьям отношения не имеем. Можешь оставить наши паспорта себе на память. – Да вы что, телки, совсем сдурели! Вы теперь на нас пожизненно работать будете. Мы вас купили. Вы наша собственность! Забыли, что ли, кто вас сюда привез?! – А вот это ты видел! – я развернулась и показала лысому огромную фигу. Лысый покраснел, тяжело задышал и заехал мне в ухо. Я сморщилась от боли. Этот придурок попал как раз по тому месту, где были наложены швы. Затем он ткнул в мой затылок пистолетом и сурово произнес: – А ну-ка, заводи мотор и поехали! – Куда? – Как куда? К Григоричу. – Зачем? – Поехали, там разберемся. – Может, не стоит никуда ехать, – взмолилась я. – Давай заводи машину, или я прострелю твою башку! Лысый положил палец на спусковой крючок. Сердце мое учащенно забилось, захотелось позвать на помощь Марата. Он стоял всего в нескольких метрах, такой далекий и такой родной. Выглядел он, как всегда, превосходно – в дорогом костюме, белой рубашке с шелковым галстуком и до блеска начищенных ботинках. Ну что ему стоит повернуть голову и посмотреть в нашу сторону? Крикнуть ему я не могла, так как прекрасно понимала, что если закричу, то получу пулю в затылок, и причем без всяких предупреждений. Пришлось завести мотор. Машина взревела и плавно заработала. |