Онлайн книга «Академия Проклятий»
|
— Люблю мясную похлебку с тмином! Мы разом удивленно на него посмотрели, потому как мясная похлебка с тмином готовилась исключительно как похоронное блюдо! — Да они не до смерти, — Ригра поправила воротник, — так, жизни поучат, некоторых выскочек. — Да я не о ней, Дакене, — парировал Логер, — я о братиках твоих. Память у тебя девичья, конечно, но не до такой же степени. На ней же эксперимент поставили, и братикам твоим крышка, если только сунутся! И меня накрыло осознанием — все не так уж и плохо. — А знаешь, Ригра, — я повернулась к бледнеющей адептке, — давно хотела тебе сказать… Но почему-то ничего не сказала. Стояла, вспоминала все нанесенные мне обиды и молчала. Слишком глубоко укоренилось во мне правило поведанное еще бабушкой «Молчание золото, Дэюшка, запомни это». И я молчала, практически всегда и в любой ситуации… не молчать я стала только при директоре Тьере — сначала в его кабинете, потом когда увидела, что в Хвостатом списке нет моей фамилии. Да вообще Хвостатый список стал переломным моментом в моем сознании — это была моя победа. Моя личная победа. — Желаю тебе испытать все то, что по твоей милости испытали другие, — вот и все что я сказала Ригре. А потом мы с Яной ушли, а Логер вслед нам высказался: — Это было проклятие? — Скорее пожелание, — опроверг его теорию Джаг. — Мы еще поговорим с тобой, подавальщица дешевая, — заорала вслед Ригра. 'Не буду просить директора снять защиту, — мстительно подумала я'. Мы направлялись в столовую, когда над всей академией разнесся голос лорда директора: «Адепты, всем собраться в темном зале. Немедленно!». — Я его боюсь уже, — прошептала Яна. — Утром нам обещали занятия по самообороне, — вспомнила я, — но сейчас, скорее всего, объявят о переходе академии на военный режим. — Это как? — не поняла моя бывшая соседка. — Узнаем, — грустно ответила я и мы потянулись в главный и подземный зал академии, который использовался крайне редко и был способен вместить всех адептов разом. Спускаясь в толпе таких же озабоченных и удивленных, мы с Яной молчали. Молчали пока толкаясь и спускаясь спустились по длинной живой извивающейся лестнице, и только мое апчхи нарушало гнетущую тишину предчувствующих неприятности адептов. На моем пятом «апчхи» лестница не выдержала и грубовато высказалась: — Ходят тут всякие… с инфекцией, а ну поторапливайтесь, яда на вас больных нету! Поговаривают, что дух, вселенный в эту лестницу раньше был кастеляншей преклонных лет, с вредным и склочным характером, которая так достала директора, что тот ее сущность вселил в лестницу, ведущую в самые заброшенные территории подземелий академии. Он сильно просчитался — последующая война вынудила соорудить под учебной частью дополнительные залы, для обеспечения безопасности, а только живая лестница, думающая и рассуждающая, могла создать непроходимую преграду для нападающих. Вот так дух кастелянши обрел свой звездный час – лестница была увеличена, наделена дополнительной магической энергией и даже десятком боевых заклинаний, и теперь это была живая, извивающаяся, боеспособная лестница повышенной вредности. — Хватит шоркать, чай ступени не казенные, — это уже не мне, кому-то выше, но все тут же стали шагать значительно осторожнее. — Когда ж вы все сдохните… — продолжала ворчать лестница, и тут же, — Эй ты, волосатый, через перила-то не перегибайся — упадешь, мне тебя ловить еще! Ступай смирно, умертвие ходячее! — Почему сразу «умертвие»? — возмутился адепт. — А ты поговори мне еще! — пригрозила лестница. Адепт заткнулся, мы захихикали. И тут я опять чихнла, и чуть не упала, едва удержалась. — И куда ж ты топаешь, болезная? — вновь заворчала лестница. — И хватает же ума, полоумная! Ответить я не успела, как от места, где я стою, выросло ответвление лестницы, узенькое такое, но с высокими перилами, и мне сообщили: — А ну-ка топай отседова… к лекарям! На мои жалкие попытки возразить, что там де директор ждет, лестница весомо пригрозила: — Вниз сброшу! Свободным полетом! Иди, кому говорят! Пришлось идти, а то лестница она такая, скинуть может, а поймает или нет, тут уж на ее усмотрение — Ригру раз скинула, так только у самой земли и перехватила, а потом еще и продержала в висячем положении пару часиков, в назидание, так сказать. Так что торопливо перешла на явившийся отросток, а дальше идти не пришлось — лестница, хоть и ворчливая, а заботливая — подняла сама, да так стремительно, что когда донесла до верха, я крепко вцепилась в перила, пережидая пока пройдет приступ головокружения. — Совсем ты себя не бережешь, Дэйка, — меж тем возмущался дух усопшей кастелянши, — на себя посмотри — недосып четвертый год подряд, худая, в чем только жизнь держится, на лице одни глазищи-то остались. А тут еще и напасть с этим новым директором… не слушай гоблина-привратника, наш директор на кости не западает. На скелетов-доходяг так же. Ох, Дэйка, такого мужика упускаешь-то! Я кивнула, потому что с лестницей всегда лучше соглашаться — жизненно важно, так сказать. А еще голова сильно кружилась, но едва я смогла стоять ровно, сказала лесенке «Спасибо» и шагнула в двери… Зря! Только я вышла в холл, откуда через проход в стене и вела наша живая и говорящая, увидела идущего магистра Тьера, рядом с которым шагал и лорд Эллохар. А больше никого в холле не было, остальные все уже спустились… А еще меня увидели… сразу. И взгляд у лорда директора стал такой… ну такой… лестница и то менее страшная, и я невольно шагнула назад, чтобы услышать шипяще-раздраженное: — А ну марш отседова, кому сказала! Это от лестницы, но тут же раздалось: — Адептка Риате, это как понимать? — уже от магистра Тьера. — Был объявлен общий сбор! Вот тебе и положенице меж двух огней разом! Опустив голову под требовательным взглядом черных глаз, я пробормотала: — Знаю, но… — Но что? — потребовал ответа лорд директор. Опустив голову еще ниже, я совсем уж вяло ответила: — Но меня… лестница не пускает… Оба директора остановились как вкопанные. Разом остановились. После директор школы Искусства Смерти озадаченно выдал: — Сколько лет с адептами работаю, но такую дурацкую отговорку слышу впервые. Девушка, а ничего умнее вы придумать не могли?! В другое время я промолчала бы. Вопиющая несправедливость была частым явлением в моей непростой жизни, но почему-то на сей раз я поступила иначе: — Ничего я не придумала, магистр Эллохар! — и всю эту фразу я выпалила, глядя уже не в пол, а на самого лорда. |