Онлайн книга «Куда улетают ангелы»
|
Я повернулась к стене. Мне было видно, как второй, который засомневался, подошел к моим сумкам и ногой пошуровал в них. Из одной вывалилась старая компьютерная мышь, моя собственная, от моего собственного ноутбука. — Ну, ясно, — сказал он. — Ладно, давай, пошли, — он весьма ощутимо пнул меня в спину. Я повернулась к нему. Какие плохие глаза, ну какие плохие… Ничего ему не объяснить, он ничего не слышит. — Куда? — В отделение! «Куда»! Туда!.. У меня стало горячо в голове и снова затошнило. Варька… — Я не могу… У меня дочка заболела… У нее температура… Сержанты заржали. — Ой-ё, ну ты еще чего-нибудь скажи… Давай, двигай копытами… — Да у меня такси во дворе стоит… — Видели мы, как мужик какой-то линял! Это с тобой был? Я не понимала, валяли они дурака, лениво и нагло — за деньги, им обещанные, или действительно думали, что я воровка. Я не знала, как мне с ними себя вести. Если сейчас меня запрут до утра — пока придет какой-нибудь местный следователь, — что я буду делать? Варьку отвезут с температурой сорок в больницу… — Послушайте… я журналистка, я в ТАССе работаю… Хотите, позвоните… — Ага, а я — Леонид Якубович! — это сказал тот, второй, который сомневался. — Возьмите мой телефон, в сумке, пожалуйста, позвоните… Я скажу вам свой адрес, телефон, московский… — Да нахрена нам твой телефон… Разве что в гости пригласишь! — он переглянулся со вторым. — А, Федотыч? Бред происходящего был очевиден. Меня уже заталкивали в полицейский газик. Сумка моя осталась на даче. В сумке — деньги, ключи от квартиры, мобильный телефон. — Возьмите мою сумку, пожалуйста. Там ключи, телефон. — Паспорт, да? — Паспорта нет. Но… Я вам заплачу. В смысле — компенсирую неудобство. За ложный вызов. — Ишь ты!.. Неожиданно я услышала в голосе «да». — Пожалуйста. Моя сумка лежит на кухне. Кажется… Сержанты переглянулись. Отошли. О чем-то поспорили. Сколько, интересно, предложил им Виноградов? То есть Гриша от Виноградова… Скорей всего, он вообще ничего не предлагал. Просто Гриша позвонил сыну, и тот попросил своих приятелей меня попугать, чтобы неповадно было. — Послушайте, я ведь правда жена хозяина, просто мы поссорились, я вещи свои решила забрать, у него любовница, а… у меня дочка… Вот ее качели… Дочку зовут Варя… она заболела… Я — Елена Воскобойникова, журналистка… Вы посмотрите все вещи… там Варины майки и мои… а мышка от компьютера тоже моя… Я могу ее оставить… — Я говорила все подряд, быстро, надеясь, что хоть что-то попадет в цель. — Слушай, не трынди. Вылезай обратно, иди за своей сумкой, — неожиданно сказал первый, который все хватался за кобуру. Я быстро пошла к дому и становилась. — Но… у меня нет ключей. — Как же ты в дом попала, «хозяйка»? — У меня… муж ключи отобрал. Гриша мне открыл. Мы же поссорились с ним. В смысле — с мужем. Они опять переглянулись. Второй, «хороший», отправился за Гришей. Гриша пришел, не глядя на меня, открыл дверь. Мне показалось, что ему очень стыдно. Я сходила за сумкой, достала на кухне все деньги, какие там были — не густо, — две тысячи рублей, те самые, что я должна была заплатить шоферу, и еще пятьсот рублей и двадцать долларов. Но мне же надо еще добраться до Москвы. До электрички здесь пешком минут двадцать всего, но ходят эти Звенигородские электрички раз в час, тем более вечером… Я подошла к полицейским. — Вот, спасибо за… доверие… — я протянула им по тысяче. Этого точно было мало за доверие, я сразу это поняла и протянула еще двадцать долларов. Я бы дала и Грише, за его жалкую душу лакея, но мне надо было оставить деньги на обратную дорогу. — Я возьму вещи, свои вещи? Сержанты посмотрели друг на друга, на меня и оба отвернулись. — Пойдемте со мной, если хотите… Только там, у нас, и брать-то нечего. Телевизор и газонокосилку, и та в сарае стоит. А! Есть кое-что! — Хорошо, что я вспомнила. Когда я вышла с сумками, навешанными на одну руку, обнимая другой четыре бутылки прекрасной водки и бутылку невероятно дорогого коньяка, который Виноградову подарили на Новый год, полицейские разулыбались. Ну, вот и хорошо. Они попытались со мной проститься, но тут уж я их попросила довезти меня хотя бы до ближайшего шоссе, где я могла бы поймать машину. — А чё, Санек, смотаемся до трассы? — это предложил тот, что мне чуть было не поверил с самого начала. — Ну давай, — ответил тезка Виноградова, пытаясь аккуратно пристроить запотевшие бутылки водки под сиденьем. Я вытащила их из морозильника, где они хранились вместе с маленькими стаканчиками. Водка должна быть ледяная, к ним — замороженные стопочки, а сердце подавальщицы, жаждущей необыкновенного секса — горячее… Руки же — свободные, без обручальных колец, и пустынная голова, чтобы Виноградов мог вдувать туда любую милую ему на сегодня мысль. И выдувать, как только она ему становилась неактуальна, его собственная мысль в совершенно посторонней голове. — Лена! — мне опять звонил тезка милиционера Санька, Виноградов Саша. — Варька заболела. Ты знаешь? Почему ты не с ней? Я привыкла к его поворотам на 180 градусов, на 360, но, видимо, для того дня мне было многовато. Я не смогла даже сначала что-то ему ответить. — Я спросил тебя, почему ты не с Варей, у которой температура сорок?! Мне звонила Неля. — Но я же в полиции, как ты и просил, — я покосилась на сержантов, которые везли меня сейчас до трассы. Но они, похоже, перестали мной интересоваться. — Ваньку не валяй! Я с Гришей только что разговаривал. Ты вещи забрала напрасно. Ну, я увлекся. И что? — Да, понятно. Ему, видимо, показалось, что мне это на самом деле понятно. — Нам всем нужно просто глотнуть свежего воздуха. Понимаешь, Ленка… — Нам всем — это тебе? — Да, мне. Зачем ты забиваешь гвозди? Может, все это закончится через пятнадцать минут, а может послезавтра. — Мне ждать до послезавтра? — Тебе просто — ждать. И не делать резких движений. Тебе сказано было: «Замри!» А ты — что? — Сколько ждать, Саша? — Не знаю. Месяц, два. Три… — А чего ждать? Свадьбы вашей? Чтобы ты пригласил меня развлечь повара? Раз уже на другое не гожусь. — Слушай, Воскобойникова, а что, по-человечески нельзя расстаться? Без грязи? Я не знала, смеяться мне или плакать, это Саша говорит — мне! У меня вырвался нервный смешок. |