Онлайн книга «Там, где трава зеленее»
|
— Тебе, блин, сказано — руки за голову! — Один стал расстегивать кобуру. Что у него там в кобуре, у полупьяного и тупого, я не знала, но наверняка что-то, из чего он может прострелить мне руку, ногу. Мою глупую голову… — Оружие на пол не бросать? — попыталась пошутить я. — Ребята, да вы что, в самом деле!.. Я же хозяйка дома! — Какая ты, мать твою, хозяйка, — неожиданно вмешался носатый худенький Гриша. — Уводите, уводите ее, воровка она — вон, набрала… — Гриша, да вы что, с ума сошли? Какая я воровка… да посмотрите, что у меня в сумках — мои вещи и дочкины, беру в Москву, чтобы постирать… На лице у одного возникла тень сомнения. Я увидела это и постаралась убедить его. Я сделала шаг в сторону, к сумке. — Стоять! — заорал первый и опять потянулся к своей дурацкой кобуре. — К стене, сказано!.. Я повернулась к стене. Мне было видно, как второй, который засомневался, подошел к моим сумкам и ногой пошуровал в них. Из одной вывалилась компьютерная мышь, моя собственная, от моего собственного ноутбука. — Ну, ясно, — сказал он. — Ладно, давай пошли. — Это он слегка пнул меня в спину. Я повернулась к нему. — Куда? — В отделение! «Куда»! Туда!.. У меня стало горячо в голове и снова затошнило. Варька… — Я не могу… У меня дочка заболела… У нее температура… Милиционеры заржали. — Ой-ё, ну ты, блин, еще чего-нибудь нам скажи… давай двигай… — Да у меня такси во дворе стоит… — Видели мы, как мужик какой-то линял… Это с тобой был? Я не понимала, валяли они дурака, лениво и нагло — за деньги, им обещанные, или действительно думали, что я воровка. Я не знала, как мне с ними себя вести. Сейчас, если меня запрут до утра — пока придет какой-нибудь местный следователь, — что я буду делать? Варьку отвезут с температурой сорок в больницу… — Послушайте… я журналистка, я в ТАССе работаю… Хотите, позвоните… — Ага, а я — Леонид Якубович! — это сказал тот, второй, который сомневался. — Возьмите мой телефон, в сумке, пожалуйста, позвоните… я скажу вам свой адрес, телефон, московский… — Да на хрена нам твой телефон… Разве что в гости пригласишь, — он переглянулся со вторым, — а, Федотыч? Бред происходящего был очевиден. Меня уже заталкивали в милицейский «газик». Сумка моя осталась на даче. В сумке — деньги, ключи от квартиры, мобильный телефон. — Возьмите мою сумку, пожалуйста. Там ключи, телефон. — Паспорт, да? — Паспорта нет. Но… Я вам заплачу. — Ишь ты!.. Неожиданно я услышала в голосе «да». — Пожалуйста, вернитесь, она лежит на кухне. Кажется… Милиционеры переглянулись. Отошли. О чем-то поспорили. Сколько, интересно, предложил им Виноградов? То есть Гриша от Виноградова… Скорей всего, он вообще ничего не предлагал. Просто Гриша позвонил сыну, и тот попросил своих дружбанов меня попугать, чтобы неповадно было. — Послушайте, я ведь правда жена хозяина, просто мы поссорились, я вещи свои решила забрать, у него любовница, а… у меня дочка… ну вот ее качели… дочку зовут Варя… она заболела… меня зовут Лена Воскобойникова… я журналистка… вы посмотрите все вещи… там Варины майки и мои… а мышка от компьютера тоже моя… я могу ее оставить… — Я говорила все подряд, быстро, надеясь, что хоть что-то попадет в цель. — Слушай, не трынди. Вылезай обратно, иди за своей сумкой, — неожиданно сказал первый, который все хватался за кобуру. Я быстро пошла к дому и остановилась. — Но… у меня нет ключей. — Как же ты в дом попала, «хозяйка»? — У меня… муж… ключи отобрал. Гриша мне открыл. Мы же поссорились с мужем. Они опять переглянулись. Второй, «хороший», отправился за Гришей. Гриша пришел, не глядя на меня, открыл дверь. Мне казалось, что ему очень стыдно. Я сходила за сумкой, достала на кухне все деньги, какие там были — не густо — две тысячи рублей, те самые, что я должна была заплатить шоферу, и еще пятьсот рублей и двадцать долларов. Но мне же надо еще добраться до Москвы. До электрички здесь пешком минут двадцать всего, но ходят эти звенигородские электрички раз в час, тем более вечером… Я подошла к милиционерам. — Вот, спасибо за… доверие… — Я протянула им по тысяче. Этого точно было мало за доверие, я сразу это поняла и протянула еще двадцать долларов. Я бы дала и Грише, за его жалкую душу лакея, но мне надо было оставить деньги на обратную дорогу. — Я возьму вещи, свои вещи? Милиционеры посмотрели друг на друга, на меня и оба отвернулись. — Пойдемте со мной, если хотите… Только там, у нас, и брать-то нечего. Телевизор и газонокосилку, и та в сарае стоит. А! Есть кое-что! — Хорошо, что я вспомнила. Когда я вышла с сумками, навешанными на одну руку, обнимая другой четыре бутылки прекрасной водки и бутылку невероятно дорогого коньяка, который Виноградову подарили на Новый год, милиционеры разулыбались. Ну вот и хорошо. Они попытались со мной проститься, но тут уж я их попросила довезти меня хотя бы до Звенигородского шоссе, где я могла бы поймать машину. — А чё, Санек, смотаемся до Новой Риги? — это предложил тот, что мне чуть было не поверил с самого начала. — Ну давай, — ответил тезка Виноградова, пытаясь аккуратно пристроить запотевшие бутылки водки под сиденьем. Я вытащила их из морозильника, где они хранились вместе с маленькими стаканчиками. Водка должна быть ледяная, к ним — замороженные стопочки, а сердце подавальщицы, жаждущей необыкновенного секса, — горячее… Руки же — свободные, без обручальных колец, и пустынная голова, чтобы Виноградов мог вдувать туда любую милую ему на сегодня мысль. И выдувать, как только она ему становилась неактуальна, эта мысль в моей голове. — Лена! — это звонил тезка милиционера Санька, Виноградов Саша. — Варька заболела. Ты знаешь? Почему ты не с ней? Я привыкла к его поворотам на 180 градусов, на 360, но, видимо, для того дня мне было многовато. Я не смогла даже сначала что-то ему ответить. — Я спросил тебя, почему ты не с Варей, у которой температура сорок?! Мне звонила Неля. — Но я же в милиции, как ты и просил. — Я покосилась на милиционеров, которые везли меня сейчас до Ново-Рижской трассы. Но они, похоже, перестали мной интересоваться. — Ваньку не валяй! Я с Гришей только что разговаривал. Ты вещи забрала напрасно. Ну, я увлекся. И что? — Да, понятно. Ему, видимо, показалось, что мне это на самом деле понятно. — Нам всем нужно просто глотнуть свежего воздуха. Понимаешь, Ленка… |