Онлайн книга «Там, где трава зеленее»
|
— Я должна вам кое-что сказать. — Скажите, конечно. — Он поцеловал меня в лоб. Хорошо, что, сидя в сквере на Патриарших, я вытерла влажной салфеткой весь свой грим молодого счастливого лица… толщиной в полтора сантиметра… — Это очень важно. Я… сколько я себя помню, я ждала одного человека. Смешно, да? — Пока не очень. И?.. Мне почти не важно было, что он скажет и подумает, я должна была это произнести вслух. Чтобы он это знал! Чтобы я случайно этого не забыла, вот прямо сейчас не забыла… в крепких уверенных объятиях, в этом аромате, очень хорошем аромате чужой жизни, случайно пересекшейся с моей… — Ждала-ждала, пока мне не надоело ждать, почти совсем надоело. Тогда он пришел и сказал: «Будь со мной всегда». Я не поверила, отказалась. И тогда он сделал так, чтобы я поверила. Он сказал: «Роди мне еще ребенка». И я согласилась. А тогда он сказал: «Извини, больше не хочу — передумал». Так вот; я больше не хочу этого ни от кого слышать! Никогда. И я… Я не хочу никого любить, даже этого милого человека, с его невероятными плечами, на каждое из которых можно посадить по крупному ребенку, и еще останется место, с его огромными коленями, по которым можно прыгать, как по камням, с его теплыми ладонями и этим запахом, дурящим, обманывающим запахом! Я и не заметила, что у меня потекли слезы. Толя осторожно вытер мне щеки обеими ладонями. И стал покачивать меня, как маленькую. Он шептал мне какие-то глупости, что я маленькая, что я любимая, самая любимая, а я чувствовала — еще чуть-чуть, и я сдамся, я брошусь в этот поток, уносящий меня к новому страданию. Я разняла руки, которыми, оказывается, крепко держалась за его шею. Он вернул мои руки обратно и расцеловал меня так, как я люблю целовать Варьку, — от бровей до подбородка. От неожиданности я притихла и снова закрыла глаза. Так я, видимо, и пропустила тот ответственный момент, когда сдалась. — Ты выйдешь за меня замуж? — спросил Толя. Я точно знаю, это он мне сказал еще до всего, что было потом, после чего я забыла не только Александра Виноградова с его тонкими запястьями и нежными мочками, но и временно забыла о малыше, замершем от неожиданности у меня внутри, и о бесконечно любимой Варе. А также о страдании, что поджидало меня на подлой тропиночке с милым названием «любовь». Я знаю, что он мне сказал это до всего, что было потом, потому что я ответила: — А если я тебе не понравлюсь… или ты мне не понравишься? — Это будет большое разочарование, — ответил он. — Тогда ты возьмешь свое согласие обратно. «А ты?» — могла спросить я, но, наученная годами унижений с Александром Виноградовым, не спросила. — Но так не бывает. Мы ведь еще… — Именно так и бывает, — засмеялся он. — Представь, что я ухожу на войну. — А ты уходишь на войну? — Нет, к счастью, пока нет. — Ты обо мне ничего не знаешь, Толя. Самого главного. Он улыбнулся: — Ты мусульманка? — Нет, конечно, вот же крестик. — Я достала из-под кофточки крестик и показала ему. — Ты любишь того, о ком плакала у Женьки на даче? Который сказал: «Извини, я не добежал»? — Нет, — ответила я чуть менее уверенно. Он это услышал и посмотрел на меня внимательно. — Тогда что? — Я жду от него ребенка. — А… ну да, он же попросил… — Толя посмотрел на меня. — Да, а я постаралась… — Да-а… жаль… значит, я чуть-чуть не успел… Я промолчала. — А он тоже ждет вместе с тобой? — Нет. Толя очень аккуратно приподнял мою грязно-розовую кофточку и погладил живот. — Смотри-ка… А какая смелая, гордая… Пришла, ушла… А у нее там человек… Кто, не знаешь? — Нет, специально не узнаю. Чтобы ошибки не было. Кто будет, тот и будет. Все мое. Но… вроде мальчик. Бабки говорят, все до единой. — Как я иногда завидую женщинам и чувствую себя полным идиотом… Маленькая, слабая женщина, у которой внутри растет малыш, дерзко говорит мне «Пока!» и не оглядываясь уходит. А пришла ведь за помощью, правда? — Ты решил помочь? — Я держала его руками за шею — просто чтобы не упасть, а получалось, что я его обнимаю. — Я похожа на твою первую жену? Он покачал головой: — Нет, совсем не похожа. А… — он осторожно опустил кофточку, — тебе… можно? — Наверно… Только первые три месяца нельзя и перед самыми родами… Мне захотелось слезть с его рук. Он как будто это почувствовал и отпустил меня. — Давай мы действительно посмотрим то, что ты просил меня посмотреть, посоветовать… Или ты все наврал? — Нет, почему. — Он внимательно посмотрел мне в глаза. — Давай. Посмотрим. Иди сюда. Он открыл дверь, и мы оказались в просторном помещении с аркой посередине. — Это, вероятно, подразумевалась гостиная. Там вроде как кухня. И действительно, в помещении за аркой я увидела одиноко стоящий столик, раковину и плиту. — А холодильник? — Я же здесь не живу. Друг как-то перебивался. Зима была, на балкон сосиски бросал, наверное… Он точно как я когда-то — с войны вернулся, а дома его не ждут. Только я-то в своей квартире куковал, а ему пойти некуда было. — А где он сейчас? — Уехал. — Толя отвернулся. — А я потом приходил сюда как-то раз с архитектором, моим приятелем. Но он мне такое навертел… Подвесные потолки спускаются ступеньками. Разноцветные огоньки бегают по потолку ванной, в спальне зеркало на потолке, а мне и спальня-то никакая не нужна была… — А зачем ты вообще такую квартиру большую купил? — Это моя давняя мечта — ходить из комнаты в комнату большими шагами и тратить на путь до ванной уйму времени… — Ты шутишь? — Конечно. Так получилось. Я вложил в этот дом деньги, когда здесь еще стояла панелька — пятиэтажка с картонными перегородками. И практически думать об этих деньгах забыл. Вырастут — вырастут, потеряю — так и что ж. В тот момент и рубли и доллары все равно сыпались… Я ведь не бизнесмен, ты видишь. У меня другие игры. — Войнушка? Он улыбнулся: — Ага. Политика, ордена… — У тебя есть орден? Он кивнул: — И не один. Может, теперь согласишься? — Замуж? Он обнял меня, и я опять не заметила, как обрела невесомость. — Да ладно. Так уж и замуж сразу. Надо посмотреть, что к чему, как одна очень современная женщина только что мне сказала. Действительно, что ж так прямо — по старинке… |