Книга Игра в прятки, страница 23 – Клэр Сэмбрук

— Овечий помет, — сообщил Терри.

— Шутишь?

Черта с два он шутил. Терри вообще шуток не признает — не видит в них толку.

— Солдатам иногда приходится есть все, чтобы выжить: ягоды, корни, червей.

— Послушай, дружок, не стоит так унижаться. У человека должно быть чувство собственного достоинства. — Опять Биффо влез. Очень мне нужны его советы. Маминых хватает. — По-моему, есть дерьмо унизительно.

Терри тем временем откусил большой кусок своего бутерброда. Хотелось бы знать, что там у него между кусками хлеба. Терри об этом умолчал.

Терри, несомненно, был клевым парнем. У него были классные супермодные ролики, таких в нашей школе ни у кого не было, ну разве что у нескольких ребят из старших классов. Но это что! У него был свой собственный тренер по теннису и еще один по крикету. Да и это не все. У него был личный психоаналитик. Это такой человек, который сидит и слушает, как ты ему про все свои проблемы рассказываешь, и даже не перебьет ни разу, и так каждую неделю. Мама у него какая-то большая шишка, скупает фирмы по кусочкам, а потом вроде как их закрывает. Уж не знаю, на фига, только все это очень круто.

— Что скис, Гарри? Аппетит пропал?

Терри смотрел на меня — ждал, пока я съем хоть кусочек. Я лихорадочно искал, чем бы его отвлечь. Но стоило мне посмотреть вниз, как голова закружилась. Я посмотрел ему в глаза. Может, там что найду? Я посмотрел ему в глаза и увидел — даже смешно, — увидел одну пустоту.

Так ничего и не придумав, я спросил:

— Как тебя занесло в нашу школу, Терри?

— Хочешь сказать, почему меня не послали в какой-нибудь супер-пупер-лицей?

— Ну, в общем, да.

Таких богачей, как Терри, в нашей школе больше не было.

— Я раньше учился в лицее. А в «Манделу» меня перевели в наказание.

— А за что тебя наказали?

Я втихую сдвинул верхний ломоть хлеба и пригляделся к начинке бутерброда.

— Меня отчислили.

— Отчислили? За что?

Какие-то круглые, похожие на смородину шарики. Скорее всего, изюмины, но рисковать как-то не хотелось.

— За то. Меня с души воротило от их чертова лицея.

— Почему?

— Потому!

— Потасовку устроил?

— Ха! Им ничего не удалось доказать.

По лицу его было видно, что он не собирался этого говорить, само выскочило. Терри посмотрел на компас, который висел на цепочке у него на шее, скользнул взглядом по саду.

— Тебе не понять, что такое школа-интернат. Представь: двадцать четыре часа в сутки с училками.

Я вспомнил, как мы отдыхали в школьном лагере вместе с мисс Супер. Больше ничего на ум не шло.

— Так тебя, выходит… отчислили только потому, что тебе там не нравилось?

Терри достал из сумки бинокль. Самое время, решил я, избавиться от этой пакости из бутерброда.

— Не-а. Говорю же, я там всех и все терпеть не мог. А отец считал, что лицей поможет мне выработать характер. Короче, пришлось кое-что предпринять.

— Что?

— Да так… — Бинокль чуть дрогнул у него в руках. Лицо покраснело. Лоб вспотел.

Неужели в постель напрудил?

— Сбегал в магазин без разрешения… Слушай, Гарри, давай сменим пластинку.

— Но это так интересно. А еще?

— Много чего. — Он поднес бинокль к глазам и начал исследовать сад.

А я тем временем быстренько счистил с хлеба кругляшки. Шлеп. Как долго они падают. Шлеп, шлеп.

— К примеру, поджег там кое-что.

— Мой дядя Отис…

— Началось все с книг, — перебил меня Терри. — Ох они и взбесились! Но все-таки не отчислили. Пришлось придумывать что-то посущественнее.

Я представил, как горят целые полки книг.

— В конце концов я там поджег сарайчик.

У меня бутерброд выпал из рук.

— Что?!

— Сарайчик, в нем газонокосилки хранились. Только там еще и канистра с бензином оказалась. В общем, взрыв был клевый. Супер.

Пожалуй, Отиса мне лучше не упоминать.

— Добился, короче, своего. Отчислили.

Взгляд Терри еще раз скользнул по саду и остановился.

— Примерно такой же сарайчик, — он мотнул головой.

Маленькая деревянная постройка, вроде домика Ганса и Гретель из сказки. С одной стороны — бочка с водой, у крыльца — резная лавочка.

И он такое поджег? Ничего себе!

Только подумать — я, Гарри Пиклз, сижу на дереве с самым настоящим, живым поджигателем, которого еще и из школы исключили.

Терри продолжал исследовать сад и вдруг скривился:

— Ага! Вот он, прямо на вражеской территории. Крайне подозрительный тип. Знаешь, кто он такой, Гарри?

Недалеко от сарайчика копался садовник.

— Это ведь он, правда, Гарри? Скажи мне, это он?

— Это он, — подтвердил я, совершенно не врубаясь, о чем речь.

— Видимо, баранку он крутит по выходным. Вот, значит, кем интересовалась полиция. Подонок.

Баранку крутит? Это он про шофера автобуса?

— Ты только подумай, Гарри, как хитер этот подонок.

— Но, Терри, дело в том, что…

— Мы его выведем на чистую воду.

— Что?

— Только посмей пойти на попятную! Струсил, что ли?

— Нет, но…

— Никаких «но», Гарри. Настоящий солдат не знает слова «но». Вот мразь.

Я видел, как садовник, вытерев тряпкой какую-то острую железяку из газонокосилки, пристроил железяку на лавочке, встряхнул тряпку, сложил ее и сел. Не больно-то он усердствует.

— Ты только подумай, что он сотворил, Гарри.

Ой нет, снова голова кружится. Я стиснул веки. Нельзя смотреть вниз.

— Наглец. Думает, что замел следы. Не выйдет. Я этого не потерплю.

Там, внизу, садовник чистит все, словно и вправду заметает следы. Здесь, наверху, на дереве, не унимается Терри.

Голову напекло, во рту сухо, и я того и гляди упаду. Жизнь и игра слились, перепутались, так что и не поймешь, что есть что.

— Эй, дружок, не кисни.

— Опять ты, Биффо? Сгинь.

— Не люблю судить людей, но сдается мне, у этого парня не все дома. Держись от него подальше.

— Не все дома? — У матери Кэла, если на то пошло, тоже явно не все дома.

— Да, дружок, боюсь, что он со сдвигом. Я бы не хотел, чтобы ты…