Онлайн книга «Подозреваемый»
|
Можете обвинять меня в фаворитизме. Называйте меня необъективным. Мне все равно. То, что происходит потом, – это самый точный и техничный обводящий удар, который когда-либо наносился по мячу бутсой шестого размера. Радость такова, что любой независимый наблюдатель решил бы, что мы победили. Ошеломленные нашей новой тактикой, «Львы» рассыпаются. Даже Доминик заталкивает мяч в ворота: тот отскакивает от его затылка и пролетает мимо вратаря. «Тигры» выигрывают у «Львов» 5:4. Самое горячее одобрение мы получаем от Джулианы, которую нельзя назвать преданной футбольной мамой. Я думаю, она бы предпочла, чтобы Чарли занималась балетом или теннисом. Бесформенная в своем длинном черном пальто с капюшоном и резиновых сапогах, она заявляет, что никогда не видела более увлекательного спортивного состязания. То, что она называет его «спортивным состязанием», выдает, как мало она смотрит футбол. Родители укутывают детей потеплее и упаковывают в мешки грязные бутсы. На противоположной кромке поля я замечаю одиноко стоящего человека, засунувшего руки в карманы пальто. Я узнаю его. – Что заставило вас прийти сюда так рано в субботу, инспектор? Не думаю, что любовь к спорту. Руиз смотрит на беговую дорожку: – В этом городе и без меня достаточно запыхавшихся людей. – Как вы узнали, где меня найти? – От соседей. Он разворачивает тянучку и засовывает себе в рот, стукнув ею о зубы. – Чем могу служить? – Помните, что я сказал вам во время нашего завтрака? Я сказал, что, если жертва окажется дочерью известного человека, у меня будет сорок детективов вместо двенадцати. – Да. – А вы знаете, что ваша медсестричка была племянницей члена парламента и внучкой бывшего судьи графства? – Я читал о ее дяде в газете. – Теперь возле меня крутятся эти гиены, задают вопросы и суют фотокамеры мне под нос. Это, блин, цирк массовой информации. Мне нечего ему сказать, я просто смотрю в сторону зоопарка и позволяю Руизу говорить. – Вы ведь умный парень, верно? Университетское образование, ученая степень, консультации… Я решил, что вы сможете мне помочь. Вы же были знакомы с девушкой? Работали с ней. Поэтому я подумал, что вы сможете предположить со знанием дела, во что она могла вляпаться. – Я знал ее только как пациентку. – Но она говорила с вами. Рассказывала о себе. Что вы знаете о ее друзьях и парнях? – Я думаю, она встречалась с кем-то из больницы. Наверное, он был женат, потому что она о нем не говорила. – Она упоминала его имя? – Нет. – Как вы думаете, она была неразборчива в связях? – Нет. – Почему вы так уверены? – Просто чувствую. Он поворачивается и кивает Джулиане, которая неожиданно подходит и берет меня под руку. Она надела капюшон и стала похожа на монашку. – Это инспектор Руиз, полицейский, о котором я тебе рассказывал. Ее лоб пересекает морщина озабоченности. – Это связано с Кэтрин? – Она откидывает капюшон. Руиз смотрит на нее, как и большинство мужчин. Она не накрашена, не надушена, без украшений, но все равно привлекает взгляды. – Прошлое интересует вас, миссис О'Лафлин? Она медлит. – Смотря какое. – Вы знали Кэтрин Макбрайд? – Она принесла нам много горя. Руиз быстро переводит взгляд на меня, и мое сердце уходит в пятки. Джулиана смотрит на меня и понимает свою ошибку. Чарли зовет ее. Она смотрит через плечо и поворачивается к Руизу. – Возможно, мне надо сперва поговорить с вашим мужем, – говорит он медленно. – Я смогу связаться с вами позже. Джулиана кивает и сжимает мою руку. – Мы с Чарли пойдем выпьем горячего шоколада. – Хорошо. Мы смотрим, как она уходит, аккуратно огибая грязные лужи и кучки торфа. Руиз склоняет голову набок, словно хочет прочитать что-то на лацкане моего пальто. – Что она имела в виду? Моя искренность поставлена под большое сомнение. Он мне не поверит. – Кэтрин сделала заявление, что я домогался ее под гипнозом. Через несколько часов она отозвала иск, но все равно началось расследование. Это было всего лишь недоразумение. – Как это возможно? Я рассказываю ему, как Кэтрин приняла мой профессиональный интерес за личный, о ее поцелуе и смущении. О ее злости. – Вы ее отвергли? – Да. – И она подала на вас жалобу. – Да. Я не знал об этом до тех пор, пока Кэтрин ее не забрала, но дознание все равно надо было провести. Меня временно исключили из штата, пока опрашивали работников и других пациентов. – Все из-за одного письма? – Да. – Вы поговорили с Кэтрин? – Нет. Она избегала меня. Я видел ее только однажды, перед самым ее уходом из Марсдена. Она принесла извинения. У нее был новый парень, и они собирались на север. – Вы на нее не сердились? – Я был в ярости. Эта история могла стоить мне карьеры. – Осознав, как резко это звучит, я добавляю: – Она была очень ранима. Руиз достает блокнот и начинает что-то писать. – Не придавайте этому такого значения. – Я ничего этому не придаю, профессор, это просто информация. Мы оба с вами собираем сведения по крупицам до тех пор, пока из них не сложится цельная картина. – Переворачивая страницу блокнота, он нежно улыбается мне. – Удивительно, как много можно теперь узнать о человеке. Женат. Один ребенок. Не исповедует какую-либо веру. Получил образование в Чартерхаусе и Лондонском университете. Бакалаврская и магистерская степени по психологии. В тысяча девятьсот восьмидесятом году привлечен к ответственности за изображение свастики на Доме ЮАР во время демонстрации за освобождение Манделы на Трафальгар-сквер. Дважды задержан за превышение скорости на трассе М-сорок, один штраф за парковку, в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году отказано в получении сирийской визы из-за совершенного ранее визита в Израиль. Отец – известный врач. Три сестры. Одна работает в благотворительной программе помощи беженцам, проводимой ООН. Отец вашей жены покончил с собой в тысяча девятьсот девяносто четвертом году. Ваша тетя погибла при пожаре. У вас частная медицинская страховка, перерасход по счету в десять тысяч фунтов, и в воскресенье вам нужно заплатить налог на машину. – Он смотрит на меня. – Я не занимался вашими налогами, но думаю, что вы перешли к частной практике, потому что ваш домик должен стоить целое состояние. |