Онлайн книга «Подозреваемый»
|
– Как вы вошли? Она закатывает глаза, извиняясь: – Ошиблась. – Дверь была заперта. Незнакомка качает головой. Ее приятель выглядывает из-за ее плеча. – Что он делает в нашей комнате? – Это его комната, ты, идиот. – Она бьет его по груди серебристой сумочкой и начинает выталкивать вон. Закрывая дверь, поворачивается и улыбается. – Не составить ли вам компанию? Я могу сплавить этого парня. Она так худа, что я вижу под ее грудями проступающие ребра. – Нет, спасибо. Она пожимает плечами и подтягивает колготки под мини-юбкой. Дверь закрывается, и я слышу, как они крадутся по коридору и поднимаются выше. На мгновение я чувствую гнев. Неужели я забыл запереть дверь? Я был пьян, может, слегка контужен. Начало седьмого. Джулиана и Чарли еще спят. Я вытаскиваю мобильный и, включив его, гляжу на светящийся в темноте экран. Сообщений нет. Это мое наказание – засыпая и просыпаясь, мучиться мыслями о жене и дочери. Сидя на подоконнике, я наблюдаю за тем, как светлеет небо. Голуби взмывают и кружат над крышами. Они напоминают мне о Варанаси в Индии, где грифы летают над погребальными кострами, ожидая, когда обгоревшие останки опустят в Ганг. Варанаси – унылый трущобный городишко с покосившимися зданиями и косоглазыми детьми, где нет ничего прекрасного, кроме ярких сари и покачивающихся женских бедер. Он отталкивал и прельщал меня. Так же как Ливерпуль. Я жду до семи и звоню Джулиане. Отвечает мужской голос. Сначала я думаю, что ошибся номером, но потом узнаю Джока. – А я как раз о тебе думал, – гремит он. На заднем плане слышно, как Чарли спрашивает: – Это папа? Можно с ним поговорить? Пожалуйста! Джок прикрывает трубку рукой, но я все равно слышу его. Он велит ей позвать Джулиану. Она протестует, но подчиняется. Между тем Джок изливает на меня дружеское добродушие. Я его перебиваю: – Что ты там делаешь, Джок? Все в порядке? – Ваш водопровод все еще течет. Какое, черт побери, ему дело до моего водопровода? Он отвечает холодностью на мою холодность. Я представляю, как меняется его лицо. – Кто-то пытался влезть к вам в дом. Джулиана немного испугалась. Она не хотела оставаться одна. Я предложил приехать. – Кто? Когда? – Наверное, какой-то наркоман. Зашел через входную дверь. Сантехники оставили ее открытой. Ди Джей застал его в кабинете и гнался за ним до канала. – Что-нибудь пропало? – Нет. Я слышу шаги по лестнице. Джок снова прикрывает трубку. – Могу я поговорить с Джулианой? Я знаю, она там. – Она говорит, что нет. Меня охватывает гнев. Джок снова пытается отшутиться: – Она хочет знать, зачем ты звонил ее матери в три часа ночи? Всплывает смутное воспоминание: я набираю номер, слышу ледяной ответ тещи и она вешает трубку. – Просто дай мне поговорить с Джулианой. – Нельзя, старик. Она не очень хорошо себя чувствует. – Что ты хочешь сказать? – Только то, что сказал. Ей немного не по себе. – Что-то случилось? – Нет. Она в порядке. Я провел лечение по полной программе. – Он пытается меня завести. У него получается. – Дай ей эту проклятую трубку… – Думаю, ты не в том положении, чтобы мне приказывать. Ты только все испортишь. Мне хочется двинуть ему прямо в его натренированный приседаниями живот. И тут я слышу характерный щелчок. Кто-то взял трубку у меня в кабинете. Джок этого не понимает. Пытаясь изобразить примирительный тон, я говорю, что перезвоню. Он кладет трубку, но я жду, прислушиваясь. – Папа, это ты? – спрашивает Чарли нервно. – Как дела, милая? – Хорошо. Когда ты вернешься? – Не знаю. Мне надо кое-что уладить с мамой. – Вы что, ребята, поссорились? – Откуда ты знаешь? – Когда мама на тебя сердится, лучше не просить ее расчесать мне волосы. – Извини. – Все в порядке. Это ты виноват? – Да. – Тогда почему ты просто не извинишься? Ты всегда мне это советуешь, когда я ссорюсь с Тейлором Джонсом. – Думаю, что в данном случае извинения недостаточно. Я слышу, как она обдумывает мои слова. Даже представляю себе, как она сосредоточенно покусывает верхнюю губу. – Папа? – Да. – Слушай… мм… Я хочу у тебя кое-что спросить. О… ну… – Она запинается и начинает снова. Я прошу ее продумать вопрос целиком, а потом уже задавать его. Наконец она выпаливает: – В газете была фотография… Человек с пальто на голове. Ребята говорили… в школе. Локлан О'Брайен сказал, что это ты. Я назвала его вруном. А потом вечером вытащила газеты из мусорки. Мама их выкинула. Я пронесла их наверх в комнату… – Ты прочитала статью? – Да. Внутри у меня все сжимается. Как объяснить восьмилетнему ребенку, что такое несправедливое обвинение и необоснованное подозрение? Чарли учили доверять полиции. Честность и справедливость важны даже на детской площадке. – Это была ошибка, Чарли. Полицейские ошиблись. – Тогда почему мама на тебя сердится? – Потому что я тоже ошибся. В другом деле. Это никак не связано ни с полицией, ни с тобой. Она замолкает. Я почти слышу, как она думает. – Что случилось с мамой? – спрашиваю я. – Не знаю. Я слышала, как она сказала дяде Джоку, что уже поздно. – Поздно для чего? – Она не объяснила. Просто сказала, что поздно. Я прошу ее дословно повторить фразу. Она не понимает зачем. Во рту у меня пересохло. Это не похмелье. Я слышу, как вдалеке Джулиана зовет Чарли. – Мне надо идти, – шепчет Чарли. – Возвращайся скорей! Она быстро вешает трубку. Мне не удается даже попрощаться. Мое первое побуждение – сразу же перезвонить. Я хочу звонить до тех пор, пока Джулиана со мной не поговорит. «Поздно» – это то, что я думаю? К горлу подкатывает тошнота, душу охватывает отчаяние. Я мог бы сесть в поезд и оказаться дома через три часа. Я стоял бы на пороге, пока она не согласится со мной поговорить. Может, именно этого она и хочет: чтобы я примчался сражаться за нее. Мы ждали шесть лет. Джулиана никогда не теряла веры. Это я утратил надежду. |