Онлайн книга «Пропавшая»
|
– А ведь я вас знаю. Вы цыган. – Мое удивление ей льстит. – Говорили, что у вашей матери есть дар. – Откуда вы ее знаете? – А вы не узнаете свое племя? – Она грубо кудахчет, давая понять, что и сама цыганка. – Однажды ваша мать предсказывала мне судьбу. Она сказала, что я всегда буду красавицей и смогу получить любого мужчину, какого захочу. Почему-то мне кажется, что мама имела в виду не количество. У Даж и правда был дар: дар спокойно вникать в ситуацию и предсказывать очевидное. Она брала у людей деньги и заводила в них пружинку вечной надежды. А потом, вытолкав их за дверь, бежала в местный бар и покупала себе водки. Наверху что-то падает. Миссис Уайльд испуганно смотрит на потолок. – Это одна из моих старых девочек. Она иногда у меня остается. Но ее бледно-голубые глаза выдают ее, и она вытягивает руку, чтобы удержать меня на месте. – Я сейчас дам вам адрес клиники. Там могут знать, где она сейчас. Я отталкиваю ее руку и поднимаюсь по лестнице, заглядывая через перила наверх. На первой площадке три двери, две открыты, одна закрыта. Я тихо стучу и поворачиваю ручку. Заперто. – Не трогайте меня! Оставьте меня в покое! Это детский голос – тот самый, который я слышал по телефону в ночь передачи выкупа. Я отступаю на шаг назад, упираюсь спиной в стену, и в проеме двери остается только моя протянутая рука. Первая пуля проходит в шести дюймах справа от ручки на уровне живота. Я тяжело опускаюсь на пол, ударяюсь ногами о противоположную стену и испускаю низкий стон. Миссис Уайльд кричит снизу: – Это моя дверь? Если это моя дверь, черт возьми, вы за это заплатите. Вторая пуля пронзает дерево в футе от пола. Снова раздается голос миссис Уайльд: – Да, это она! Теперь я открываю вам счет, черт возьми! Я сижу тихо и прислушиваюсь к собственному дыханию. – Эй вы, там, – раздается голос, чуть громче шепота. – Вы мертвы? – Нет. – Ранены? – Нет. Женщина за дверью чертыхается. – Это я, Винсент Руиз. Я пришел вам помочь. Долгое молчание. – Пожалуйста, впустите меня. Я пришел один. – Не приближайтесь. Прошу вас, уходите. – Теперь я узнаю голос Кирстен, просто он охрип от мокроты и страха. – Не могу. Снова долгое молчание. – Как ваша нога? – На полдюйма короче. Миссис Уайльд кричит снизу: – Я позвоню в полицию, если за мою дверь не заплатят! Глубоко вздохнув, я говорю Кирстен: – Можете оставить оружие, если пристрелите свою хозяйку. Она смеется, но сразу заходится резким кашлем. – Я вхожу. – Тогда мне придется вас застрелить. – Не придется. Я поднимаюсь и подхожу к двери. – Может, откроете? Долгое ожидание – потом два металлических щелчка. Я поворачиваю ручку и толкаю дверь. Тяжелые шторы опущены, и комната в полутьме. Высокие потолки, на двух стенах зеркала. Центр комнаты занимает большая железная кровать, и на ней среди покрывал устроилась Кирстен, согнув колени и положив на них револьвер. Она подстриглась и перекрасилась в блондинку. Теперь волосы, завившиеся от пота, спадают ей на лоб мелкими кудряшками. – Я думала, что вы умерли, – говорит она. – То же могу сказать о вас. Она кладет подбородок на ствол и потерянно смотрит в угол. Дешевая люстра у нее над головой ловит лучики света, проникающие из-за штор, а зеркала отражают происходящее – каждое под своим углом. Я присаживаюсь на подоконник, прижимая спиной шторы, и слушаю, как капли дождя стучат по стеклу. Кирстен слегка шевелится и морщится от боли. На полу вокруг кровати валяются коробочки с обезболивающими средствами и обрывки фольги. – Могу я осмотреть рану? Не ответив, она поднимает рубашку, так что мне видна пожелтевшая повязка, заскорузлая от крови и пота. – Вам нужно в больницу. Она опускает рубашку, но не отвечает. – Вас многие ищут. – И вы всех обскакали. – Можно вызвать «скорую»? – Нет. – Хорошо, тогда просто поговорим. Расскажите мне, что случилось. Кирстен пожимает плечами и опускает револьвер, положив руки между бедер. – Я увидела для себя удачную возможность. – Поиграть с огнем. – Начать новую жизнь. – Она недоговаривает. Облизывает губы, собирается с мыслями и начинает заново: – Сначала это была просто шутка, знаете, такая игра «что если», которой развлекаются от нечего делать. Рэй обеспечивал техническую сторону дела. Он раньше работал в канализации. А я следила за мелкими деталями. Поначалу я даже думала, что Рэйчел могла бы нам подыграть. Мы все удачно провернули бы, и она наконец получила бы то, чего заслуживала, от отца или бывшего мужа. Они были перед ней в большом долгу. – Но она не стала подыгрывать? – Я не спрашивала. Я знала ответ. Я оглядываю комнату. На обоях рисунок в виде пчелиных сот, и в каждой восьмиугольной ячейке – очертание женской фигуры в новой сексуальной позе. – Что случилось с Микки? Кажется, Кирстен меня не слышит. Она рассказывает историю в своем темпе. – Все было бы прекрасно, если бы не Джерри Брандт. Микки вернулась бы домой. Рэй был бы жив. Джерри не должен был ее отпускать… одну. Он должен был отвести ее домой. – Я не понимаю. О чем вы говорите? На ее лице появляется слабая улыбка, но губы не раздвигаются. – Бедный инспектор. Вы так до сих пор и не поняли, да? Истина растет во мне, как опухоль, клетки которой удваиваются, заполняя пустоты в моей памяти. Джерри сказал, что отпустил ее. Это были его последние слова. – Мы держали ее всего несколько дней, – говорит Кирстен, грызя ноготь. – А потом он заплатил выкуп. – Выкуп? – Первый. – То есть как это «первый»? – Мы не собирались причинять ей вред. Получив выкуп, мы сразу велели Джерри отвести ее домой. Он должен был оставить девочку в конце улицы, но запаниковал и бросил ее у станции метро. Чертов придурок! Он всегда был слабым звеном. С первого дня все только портил. Должен был присматривать за Микки, но не смог устоять перед тем, чтобы вернуться на Рэндольф-авеню и полюбоваться на телевизионщиков и полицейских. Мы никогда не взяли бы его, да только нам нужен был кто-то, кто присматривал бы за Микки и кого она не смогла бы опознать. Говорю же, мы собирались ее отпустить. Она сказала Джерри, что знает дорогу домой. Сказала, что сделает пересадку на «Пиккадилли-серкус» и сядет на линию Бейкерлоо. |