Онлайн книга «Оборотень на все руки»
|
– Мне надоело с тобой играть, – сообщила Нина. – Я планировала, что все пройдет более… зрелищно, что ли. Но ты и твоя подружка не способствовали этому. А тут еще и внешние обстоятельства добавились… Извини, братик, мне придется избавиться от тебя чуть раньше, чем я планировала. Но ты ведь не расстроишься, да? В конечном итоге все происходит так, как должно быть. – Меньше болтай, больше делай. Он знал, что она хочет видеть страх. И только этого мог лишить ее. По-своему Нина права: она победит при любом раскладе. Но развлечение ей можно испортить… Жаль, что его месть будет такой мелкой! – Вот как ты заговорил… Так не пойдет. Ты уже испортил мне спектакль. Раз я сменила жанр, это не будет быстро. Я ведь не сказала, что очень спешу, срочности как таковой нет. Поэтому я не знаю, сколько продлится наша последняя игра. Может, день. Может, два. А твой новый друг Леня нам поможет. – Не называй меня так, – поморщился Леонид. – Ну, а с ней что делать? Он указал на Еву. Та на его жест никак не отреагировала, продолжая наблюдать за Максимом. – А зачем с ней что-то делать? Она ведь не мешает, под ногами не путается. Думаю, ей надоело спасать моего безмозглого брата. Пусть смотрит. – Она же психованная! – Боишься, что я тебя убью? – безразлично осведомилась Ева. – Нет. Тебя убью не я. И даже не Максим. Кто-то другой убьет тебя здесь. – В этом доме вообще-то никого, кроме нас, нет! – Да. Но кто-то другой убьет тебя. – Видишь! – Леонид повернулся в сторону. Там, как предполагал Максим, находилась камера. – Сумасшедшая! – Да, и этим она мне интересна. Оставь ее в покое, она уже сказала, что не будет нападать на тебя! Угомонись. Твоя цель – перед тобой. Тебе еще нужно пометить нашу игрушку. – Пометить? – Максим снова попытался подняться, и снова лента удержала его. – Что значит – пометить? Что ты задумала?! Мужчина взял что-то со столика, расположенного неподалеку, и вынес на свет. В тусклом мерцании настольных ламп железо смотрелось особенно зловеще… – Это что… клеймо? – одними губами произнес Максим. – Громче, братик. Микрофоны не так сильны. – Он интересуется, клеймо это или нет, – пояснил мужчина. – Конечно, клеймо! А как ты думал? Ты уже показал, насколько ты непослушное животное, когда попытался сбежать. А непослушных животных надо клеймить, чтобы они четко понимали, кому принадлежат! Здесь уже есть огонь. Как только железо раскалится, ты навсегда усвоишь, чья ты собственность! Он хотел оставаться спокойным. Стремился к этому – и не мог. Нервы, измотанные днями заточения здесь и недавним разочарованием, сдавали. Держаться не оставалось сил. – Зачем ты это делаешь? Просто убей меня, если захотела! – Просто убить? Но этого ты не заслужил! Тебе давали шанс исправиться, а ты вместо этого сбежал и подставил меня! – Я тебя не подставлял! – Он рванулся в оковах, но они держали крепко, массивный стол даже не шатнулся. – Ты людей убивала! Я не собирался тебе помогать! За что ты так со мной? – А как с тобой еще? Ведь ты был всего лишь прирученной игрушкой моего отца. Дворнягой, которую он приютил по доброте душевной, даже не думая о том, что мне это неприятно! По-настоящему наслаждалась моментом только Нина, ее голос выдавал это. Леонид по-прежнему работал с невозмутимостью истинного профессионала. Ева смотрела вперед, как манекен, Максим даже сомневался, что она его видит. – Он не приручил, а усыновил меня! Он и мне отцом был! – Усыновил? Не слишком ли много для тебя чести в этом слове? – засмеялась Нина. – Ты никто! Может, гордость и не позволяет тебе признать этого, но ты никто! Ты никому был не нужен изначально, тебе повезло, что он подобрал тебя! – У меня семья была, если ты не знала! Они погибли в этот день! – Семья? Мамочка и папочка, значит? – Голос женщины напоминал змеиное шипение. – Не обольщайся, представляя себе идеальную семью с открытки, которую ты, несчастный, потерял! Твоя семья была такими же отбросами, как ты сам! Твоего папашу смывали с асфальта после той аварии, как растертый по дороге кусок мяса. Твою мамашу выпотрошили, как рыбину, и достали тебя из ее порезанного трупа! Само твое рождение было противоестественным. Неужели после всего этого ты думаешь, что ты можешь быть равным мне? По-настоящему быть моим братом и сыном моему отцу? Да от тебя отказались даже те, кому ты по крови родственник! Максим знал, что на самом деле все было не так. Трофим рассказывал ему правду. Что в момент аварии у его отца была всего секунда на последнее действие, и он предпочел закрыть своим телом беременную жену, вместо того чтобы попытаться спастись самому. И что его мать держалась до последнего, только бы он выжил. Но сейчас сосредоточиться на этом не получалось. Он слишком устал. Хотелось просто сдаться – внутри, эмоционально. Впустить слова Нины в свое сознание и поверить, что так и было на самом деле. А если он изначально был мусором, то и умирать не так страшно… У него все равно не получалось. Он не привык сдаваться. Никогда раньше не поддавался слабости – и сейчас не хотел. – Иди к черту… Ты пользуешься тем, что я связан, а ты далеко. Поздравляю, можешь хоть клеймо поставить, хоть что-нибудь еще сделать! Но это не вызывает ничего, кроме жалости. Даже когда я умру, на тебя из зеркала все равно будет пялиться жабья морда! Исправить это ты не сможешь никогда. Люди будут рядом с тобой только ради денег, так-то ты им даром не нужна! – Храбришься? Ну-ну. Посмотрим, как ты в итоге запоешь, когда у тебя на груди будет знак моей собственности! Она пыталась сделать вид, что не задета, однако получалось слабо. Он не просто оскорбил ее – по больному месту ударил. Нина взбешена, это чувствуется! Какая разница? Его будущее давно уже определено! И тут решила заговорить Ева: – Дилетантская работа. – Почему это? – оскорбился Леонид. – Ты вообще о чем? – удивилась Нина. – Клеймо на груди. Это грубо и глупо. Во-первых, не так больно, как кажется. Просто ожог на довольно грубой коже. Это только в кино показывают, как от этого страдают. Во-вторых, нет эффекта. Как тату. Или скарринг. – Чего?.. – Шрам декоративный. Никто не поймет, что это знак обладания. Глупая идея. – Пытаешься спасти своего дружка от клейма? – У меня нет дружка. У меня есть дядя. Есть Вика, которую можно назвать подругой. Есть Хельга, которая за мной смотрит, поэтому может быть рядом. Все. Больше я никого не признаю. Этот – просто тот, кто находится со мной в одном доме. Я тоже смотрю, что вы придумали. Это банально и слабо. – Что, сама идея клеймить его? – Нет. То, как ты придумала это делать. Очень плохо. Нет эффекта. Вообще ничего толком нет. Если хочешь, чтобы он страдал, надо делать по-другому. |