Книга Его подлинная страсть, страница 2 – Чингиз Абдуллаев

– Вот ты один из самых известных в мире экспертов по расследованиям тяжких преступлений. Возможно, самый известный. Удовлетворенное тщеславие тоже смертный грех? Или нет?

– Не думаю, что я настолько тщеславен, – возразил Дронго, – чтобы слава мешала мне работать. Поэтому я до сих пор не люблю, когда меня называют по имени, а предпочитаю эту странную кличку Дронго.

– Которая известна уже во всем мире, – добавил Эдгар.

– Настоящему сыщику такая слава только мешает проводить свои расследования, – добавил Дронго.

– Уже интересно, – подвел итог разговора Вейдеманис, – такой психологический портрет нашего героя. Значит, деньги, слава и женщины тебя не очень волнуют. Просто какой-то отрешенный от жизни человек и мизантроп!

– Нет. Я люблю женщин, не возражаю против удачных расследований и своей известности, которая часто даже помогает. И наконец, деньги являются талонами на жизнь, без которых невозможно существовать. Но не талонами на счастье. И конечно, я не гожусь на роль отрешенного от жизни человека и мизантропа.

– Тогда в чем твоя подлинная страсть? – поинтересовался Вейдеманис. – Понятно, что не в игре в шахматы. Возможно, чревоугодие является одним из твоих смертных грехов. Ведь ты, по-моему, побывал во всех лучших ресторанах нашей планеты. Во всяком случае, в большинстве из них.

– Если у меня не такая идеальная стройная фигура, как у тебя и я начинаю полнеть, то это не потому, что люблю поесть, – ворчливо заметил Дронго, – я немного выше тебя ростом и у меня более тяжелые кости. Хотя грех чревоугодия за мной числится. Но все равно это не моя подлинная страсть, так как ты прекрасно знаешь, что я вполне могу обходиться вообще без пищи или довольствоваться хлебом и водой.

– В азартные игры ты тоже не играешь, если не считать твоего увлечения «французским покером» на Маврикии, – рассмеялся Эдгар, – просто идеальный человек без недостатков.

– Как раз наоборот. Недостатков полно. Безусловное тщеславие, когда я получаю удовольствие не только от законченного расследования, но и от своей известности. Конечно, грех чревоугодия за мной числится. Еще больший грех прелюбодеяния. Я весь состою из недостатков, – признался Дронго.

– А твоя подлинная страсть? – настаивал Вейдеманис.

Дронго задумался. Он решил, что просто обязан ответить своему другу предельно честно и не обманывая самого себя.

– Помнишь, я вспоминал, что сказал английский король Генрих Восьмой. Он сказал: «Я в ответе за всю красоту этого мира». Может, я тоже воспринимаю свою работу как некую миссию. Если хочешь, я пытаюсь доказать всем, и прежде всего самому себе, что Зло, каким бы многоликим и запутанным оно ни было, может быть побеждено. Я пытаюсь убедить в этом себя и людей, окружающих меня. Мне вообще кажется, что литература и искусство появляются там, где осознают понятия Зла и Добра, Света и Тьмы. И литература, как и искусство, помогает человеку выстоять и поверить в возможность победы. Это, между прочим, из речи Фолкнера во время вручения ему Нобелевской премии. Ничего нового я не придумал. Возможно, мои расследования и попытка выступить на стороне Бога и являются моей подлинной страстью. Ведь иначе я не стал бы этим заниматься в течение стольких лет. Как ты думаешь, я ответил не очень патетически?

– Понятно, – фыркнул Вейдеманис, – ты чувствуешь себя «левой рукой Бога», а сам являешься убежденным агностиком. Снова не совпадает.

– Я чувствую, что помогаю людям, – пояснил Дронго, – приношу им конкретную пользу, помогаю верить в некие нравственные идеалы. Значит, не зря занимаюсь этим делом.

– Высокопарно, но верно по существу, – согласился Эдгар, – в общем, я понял. Ты рассчитываешь на бронзовый памятник.

Дронго усмехнулся и не успел ответить, когда зазвонил городской телефон. Он подошел к нему, поднял трубку.

– Слушаю вас, – сказал Дронго.

– Добрый вечер, господин эксперт! – услышал он голос незнакомца. – Извините, что так настойчиво пытался вас найти.

Неизвестный даже не спросил, кто именно с ним разговаривает. Он точно знал, что ему ответил именно тот человек, которого он искал. Это тоже был показательный факт.

– Сначала представьтесь, – потребовал Дронго.

– Разумеется. Михаил Александрович Зорин, – сообщил позвонивший. – Я хотел бы встретиться с вами как можно быстрее.

– Завтра вас устроит?

– Нельзя ли сегодня? Я нахожусь недалеко от вашего дома.

Дронго не стал спрашивать, откуда неизвестный знает, где именно живет эксперт. Для человека, который сумел отыскать не только его мобильный телефон, но даже дозвониться в Италию, узнать адрес дома было не столь сложной задачей.

– У вас такое важное дело? – уточнил Дронго.

– Более чем, – признался позвонивший, – у меня есть к вам конкретное предложение и я почти убежден, что вы его примете.

– Вы всегда так самоуверенны? – нахмурился эксперт.

– Я знаю, к кому именно мы обратились, – пояснил Зорин. – Вы один из лучших специалистов в этой области.

– Не нужно лести, – попросил Дронго, – это не лучший способ убедить меня вас принять.

– Я всего лишь сказал истину.

– Когда вы хотите ко мне приехать?

– Через десять минут, если вы предупредите внизу, чтобы меня пропустили. И вы наверняка будете не один, а вместе со своим другом Эдгаром Вейдеманисом, хотя я бы хотел поговорить с вами наедине.

– Это исключено, – ответил Дронго, метнув взгляд на своего друга, – я не принимаю гостей без моего напарника. Если хотите, в целях моей безопасности.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился Зорин, – но надеюсь, что больше никого не будет.

– Это я могу вам гарантировать.

– В таком случае через десять минут я поднимусь к вам. Не забудьте предупредить вашего охранника в доме, чтобы меня пропустили к вам, – попросил непрошеный гость.

– Не беспокойтесь. – Дронго положил трубку и, позвонив вниз, сообщил, что к нему сейчас приедет гость. Снова положил трубку и взглянул на Вейдеманиса.

– Он знает, что я нахожусь у тебя? – понял Эдгар.

– Да, – кивнул Дронго.

– Серьезный человек, – удивленно заметил Вейдеманис, – сумел узнать все наши телефоны, догадался о моем присутствии здесь. Или даже не догадался. Может, за нами следят?

– Он сказал: «Я знаю, к кому мы обратились», – вспомнил Дронго, – значит, «мы» в данном случае означает, что он представитель какой-то организации.

– О которой мы ничего не знаем, – вздохнул Эдгар. – А если это профессиональный киллер, который поднимается к тебе отомстить за кого-то из твоих бывших подопечных?

– Зная, что ты находишься у меня в квартире? – покачав головой, скептически заметил Дронго. – Каким бы профессионалом он ни был, он должен понимать, что с нами двоими ему не справиться. Если это было бы так легко, мы бы с тобой не сумели провести столько расследований.