Книга Тишина в Хановер-клоуз, страница 36 – Энн Перри

— Я слышала, завтра будет званый ужин… а гостей много придет? — спросила Эмили, стараясь держаться непринужденно.

— Двадцать, — ответила Нора. — У нас не бывает больших приемов, но приходят важные люди. — Она словно оправдывалась и холодно посмотрела на Эмили, готовая дать отпор любой критике, если потребуется.

— Раньше у нас бывало больше гостей, — сказала Мэри, подняв голову от штопки. — До того, как убили мистера Роберта.

— Перестань, Мэри! — тут же оборвала ее кухарка. — Не будем об этом говорить. А то у девушек опять начнутся кошмары по ночам!

Эмили сделала вид, что не понимает.

— Я люблю балы. Мне нравится смотреть на разодетых дам.

— Не о балах! — сердито поправила экономка. — О смерти. Ты этого знать не можешь, Амелия, но мистер Роберт умер ужасной смертью. Предупреждаю: не смей об этом говорить. Сплетничаешь тут и расстраиваешь людей, хотя ты еще не работаешь в этом доме! А теперь отправляйся наверх, приготовь вещи мисс Вероники на ночь и проследи, чтобы тебе приготовили поднос на утро. В половине десятого можешь спуститься и выпить какао.

Эмили замерла на стуле, едва сдерживая гнев. Она встретилась взглядом с экономкой и увидела удивление в ее глазах. Горничные должны покорно исполнять приказы, особенно новые горничные. Это ее первая ошибка.

— Да, миссис Кроуфорд, — с притворным смирением ответила она. Голос ее охрип от злости — на себя и на необходимость подчиняться.

— Наглая девчонка, — сказала миссис Кроуфорд, когда Эмили была уже в дверях. — Помяните мое слово, миссис Мелроуз, — наглая! Видно по глазам и по походке. Больно важничает. Она плохо кончит — вот что я вам скажу.

Первая ночь в Хановер-клоуз была ужасной. Кровать жесткая, одеяла тонкие. Эмили привыкла к теплу, пуховому одеялу и плотным шторам на окнах. Тут занавески были из тонкой ткани, и Эмили слышала стук дождя в стекло, пока посреди ледяной ночи дождь не превратился в снег. Потом наступила тишина, плотная, непривычная и пронизывающая холодом. Эмили свернулась калачиком, но никак не могла согреться, чтобы заснуть. Наконец она встала; воздух был таким холодным, что прикосновение ночной рубашки к коже вызывало дрожь. Взмахи рук тоже не помогли — места в комнате не хватало, чтобы согреться энергичными движениями. Тогда Эмили расстелила на кровати полотенце, поверх него коврик с пола и снова забралась в постель.

На этот раз она заснула, но ей казалось, что прошло лишь несколько секунд, прежде чем в дверь громко постучали и в проеме появилось маленькое лицо помощницы горничной.

— Пора вставать, мисс Амелия.

В первую секунду Эмили не могла понять, где находится. Холодно, и комната такая убогая. Железные стойки кровати. Гора серых одеял и коврик. Занавески по-прежнему задернуты. Затем Эмили все вспомнила — эту нелепую ситуацию, в которую она сама себя поставила.

Фанни во все глаза смотрела на нее.

— Вы замерзли, мисс?

— Ужасно, — призналась Эмили.

— Я скажу Джоан, чтобы она нашла для вас другое одеяло. Вам пора вставать. Уже почти семь часов, и вам нужно привести себя в порядок, потом сделать мисс Веронике чай, отнести его и налить ванну. Обычно она встает около восьми. А если никто не разбудит Эдит, она проспит и вам придется готовить чай миссис Йорк, а может, и набирать ванну.

Эмили откинула одеяла и, дрожа всем телом, соскочила с кровати. Голый пол был холодным, как лед.

— Эдит часто отлынивает? — спросила она, стуча зубами. Потом раздвинула занавески, чтобы впустить в комнату свет.

— Да, — буднично подтвердила девочка. — Далси всегда делала за нее половину работы, и вам тоже придется, если вас оставят. Но вы уж потерпите. Если вы понравитесь мисс Веронике, то она, наверное, возьмет вас с собой, когда выйдет замуж за мистера Данвера, и тогда у вас все будет хорошо. — Девочка улыбнулась, и ее взгляд переместился на серое небо за окном. — Может, вы встретите там кого-нибудь — красивого и доброго, у которого, например, собственная лавка, и влюбитесь… — Она умолкла, и эта мысль повисла в воздухе, сверкающая и яркая, как мыльный пузырь, слишком хрупкая и драгоценная, чтобы к ней прикоснуться.

Эмили почувствовала, как у нее защипало глаза. Она отвернулась, но одеваться не перестала — слишком холодно, да и времени оставалось в обрез.

— Мисс Вероника собирается замуж? Как чудесно. А какой он, этот мистер Данвер? Наверное, богатый?

Фанни отпустила мечту и вернулась к действительности.

— Откуда мне знать? Нора говорит — да; но что с нее возьмешь! Как будто она разбирается в джентльменах. Моя мама говорит, все горничные такие. Воображают почем зря.

— А мистер Роберт какой был? — Эмили надела фартук и потянулась за расческой, чтобы привести в порядок спутанные пряди.

— Не знаю, мисс. Он умер до того, как меня сюда взяли.

Ну конечно — ведь ей только двенадцать, а в момент смерти Роберта Йорка было девять. Глупый вопрос.

Но Фанни это нисколько не смутило.

— Мэри говорит, он был таким красивым, и настоящим джентльменом. Никогда не приставал, как некоторые. И всегда был вежливым. Он любил красивые кольца и одевался красиво, но не ярко. И вообще, она говорит, что он лучший джентльмен, какого она видела. Мэри его сильно уважала. Конечно, я думаю, что она все это слышала от других слуг, потому что тогда работала в буфетной. Мистер Роберт любил мисс Веронику, а она его. — Фанни вздохнула и опустила взгляд на свое серое форменное платье. — Ужасно жаль, что его вот так убили. Это разбило ее сердце. Она так плакала, бедняжка. Я думаю, что того, кто это сделал, нужно повесить, но его никто не поймал. — Девочка громко шмыгнула носом. — Хорошо бы встретить того, кто будет меня любить точно так же, — сказала она и снова шмыгнула. Фанни была реалисткой и понимала, что мечта так и останется мечтой, но не хотела расставаться со своей драгоценностью. В течение дня, заполненного практическими делами, ей нужно было на минуту отвлечься и дать волю фантазии. И девочка лелеяла даже самый ничтожный шанс.

Эмили подумала о Джордже — подобного рода яркие воспоминания она уже несколько месяцев гнала от себя. Год назад ее жизнь выглядела такой надежной — и вот она здесь, на чердаке, дрожит от холода в семь часов утра, одетая в грубую синюю униформу, и слушает фантазии двенадцатилетней служанки.

— Да, — искренне согласилась она. — Это лучшее, что можно представить. Но не думай, что такое происходит только с леди. Многие из них тоже плачут по ночам, но только никто этого не видит. А бывает, что и простой человек находит свое счастье. Не сдавайся, Фанни. Ты не должна сдаваться.

Фанни извлекла из кармана фартука лоскут ткани и вытерла нос.

— Будьте осторожны, мисс. Не говорите такое при миссис Кроуфорд. Она не одобряет девушек со всякими такими мыслями. Говорит, что это не принесет им пользы, что это их сбивает с толку. Говорит, счастье приходит к тем, кто знает свое место и никуда не лезет.