Книга Убийство-2, страница 59 – Дэвид Хьюсон

— Надеюсь, дело не в торте?

— Вы же понятия не имеете, есть в нем орехи или нет.

Он согласно кивнул.

— Да. Я просто поддержал вас. Ведь мы напарники, помните?

Она помахала папками, собираясь закрыть дверь.

— Я договорился с полковником Ярнвигом о встрече на завтра, — добавил Странге.

— А о Рабене не было новостей?

— Нет.

— Ладно. До завтра.

Странге переступил с ноги на ногу, но не выказал намерения уходить.

— Вообще-то, я очень люблю торты, — неуверенно произнес он. — С орехами. Или без орехов. Я… — Он потопал ногами. — Рядом не было свободных мест, машину пришлось оставить за углом, и я весь промок, пока добирался под дождем. — Он заглянул в пустую квартиру. — У вас и кофе есть?

— Что-нибудь еще?

— Кофе и торта вполне достаточно, спасибо.

Лунд, к своему изумлению, колебалась. В глазах Странге уже загорелся огонек надежды, отчего он стал казаться молодым и неискушенным.

— Спокойной ночи, — сказала она и закрыла дверь.

Четверг, 17 ноября

09:03

Луиза Рабен отвезла сына в детский сад на машине своего отца. Когда она ехала обратно, в районе вокзала Эстерпорт зазвонил телефон.

— Поезжай к паромному терминалу. Остановись на парковке.

До терминала было всего несколько минут.

— У тебя есть транспорт? — спросила она.

Пауза.

— Пастырь одолжил мне свою машину. Ты узнала что-нибудь?

— Я распечатала все, что было в базе на Томсен. Там только ее копенгагенский адрес.

— Она родом из Хиртсхальса.

— Об этом в базе ничего нет.

— И у нее дядя в Швеции. Жил где-то на острове.

Луиза достала из сумочки распечатки, разложила их на пассажирском сиденье и просмотрела, пока стояла в пробке.

— Томсен ездила к нему в отпуск, — припомнил Рабен.

Столько текста. И все по-военному лаконично, точно, бесстрастно. На третьей странице она заметила несколько строк.

— Вот, тут что-то про дядю… Он уже умер, ей давали внеочередной отпуск, чтобы съездить на похороны. Место называется Скогё.

— Точно. Она там останавливалась в его хибарке.

Стоянка была полупустой. Луиза медленно ехала между рядами. Ближе к докам машин стало еще меньше, и среди них — серый «рено» с большим серебряным распятием на зеркале заднего обзора. За рулем, едва различимый, сгорбился водитель в бейсболке.

— Поворачивай налево и остановись, — сказал Рабен. — За тобой следят. Черный «сааб», в пятидесяти метрах сзади. Двое мужчин, один с бородой.

— Йенс…

Она сделала, как он велел, потом посмотрела в зеркало. Мимо медленно проехала черная машина. Один из двух мужчин внутри что-то говорил и старался делать вид, будто не смотрит в ее сторону.

При их приближении Йенс нырнул под руль. Они увидели только пустую машину. Он всегда говорил, что умеет прятаться. Она и не сомневалась, но не желала знать, в чем еще он был специалистом.

— Прости, что втянул тебя, я не хотел, — сказал он, вылезая из-под торпедо, когда черный автомобиль скрылся за поворотом.

— Тогда почему попросил проникнуть в базу данных?

— Я позвоню, когда смогу.

— Йенс!

Ей хотелось выйти, подойти к машине священника, распахнуть дверцу и закричать мужу в лицо. Но она не могла. Лучше сказать это в невидимый микрофон, зная, что слова преодолеют десяток метров между ними незаметно для полиции, а искаженный электроникой голос скроет ее боль.

— Я больше так не могу. Мне тридцать четыре года, и я хочу снова жить.

— Послушай…

Ей показалось, что за лобовым стеклом стоящего напротив «рено» она сумела разглядеть его ястребиный взор, который он не отрывал от нее.

— Нет, ты послушай. Я решила, — сказала она. — Я останусь в части. Армия станет нашим домом. Для меня всегда найдется работа в лазарете. Мне нужны деньги. Нужна стабильность.

— Не бросай меня…

Она взорвалась:

— Тебя? А как же я? Ты подумал обо мне? О моем сыне? Я ждала два года, а теперь ты сбежал и прячешься, как вор.

— Ты моя жена.

— Я не твоя рабыня! И я не буду ждать вечно. Я человек, я сделана из плоти и крови, а не из камня… А-а, к черту.

Она выскочила из машины, решив сказать все в лицо.

Прощание. Конец. Нельзя же расстаться с самым дорогим ей человеком по телефону.

При ее приближении с ревом завелся двигатель серого автомобиля. Завизжали шины, и машина понеслась в город.

Луиза Рабен оглянулась. Черного «сааба» нигде не было. Может, они уехали, хотя это было бы странно.

— Йенс? — произнесла она в телефон.

Но ответом ей были только гудки.

Ярнвиг явился в Управление полиции в военной форме. Лунд и Странге провели его в ту же комнату, где до этого допрашивали Кодмани, и уселись за стол по обе стороны от него.

Лунд показала полковнику отчет военного прокурора.

— Тут говорится о жертвах среди гражданского населения. Что имеется в виду?

— То же, что и всегда.

— Поясните, если можно.

— Это война. А на войне гибнут люди. Мы стараемся избегать сопутствующего ущерба по возможности, но… — Ярнвиг вздохнул с видом человека, которому надоело повторять одно и то же. — Мы сражаемся в городах и деревнях. Иногда прямо в домах. А враги не всегда носят опознавательные знаки. Они выглядят как обычные люди. Это может быть мальчишка с самодельной бомбой. Женщина. — Он посмотрел на них. — Или полицейский.

— Я поняла. Но в данном случае… были ли обвинения обоснованы?

— Нет. Проведено тщательное расследование. Подразделение полностью оправдано, действия наших бойцов были безупречны. А жалоба поступила от селения, замешанного в торговле опиумом. Выявились свидетельства правительственной коррупции. Это сложное дело…

В комнату заглянул оперативник, кивнул Странге. Тот вышел.

— То есть вы не верите в то, что ваши солдаты были виновны?

Ярнвиг с возмущением уставился на нее:

— Не поверил ни на мгновение!

Она указала на параграф в отчете:

— Но тут сказано…

— Я пришел сюда не для того, чтобы оправдываться! Вы ведете себя так, будто я преступник.

В отсутствие Странге полковник вел себя смелее.

— Вы не видели, как я веду себя с преступниками, — с улыбкой заметила Лунд. — Полковник, мы расследуем три убийства.