Книга Легенда о трех мартышках, страница 13 – Дарья Донцова

– Мне не нужны их материальные блага!

– Но сестричке это неизвестно! – перебил Пузиков. – Лучше отдохни, успокойся, завтра побеседуешь с ними, и тебе станет ясно: нужно ли своих домашних напрягать.

– Ладно, – согласилась я.

– И последнее. – Пузиков упорно не желал отсоединяться. – Бедным родственникам, внезапно возникшим из небытия, никто не рад. Ты оденься поприличнее, не в джинсы, прихвати торт, конфеты подороже. А то они решат, что ты хочешь им на шею сесть.

Я молча нажала на отбой, сил слушать поучения Фимы больше не было, хотя кое в чем он безусловно прав: не следует пороть горячку.

Приехав на «Горбушку», я подошла к одному из ларьков и спросила:

– Чего хорошее есть?

– Сериал «Дети любви», – зевнул продавец, на бейджике которого было написано «Костя», – все пять сезонов. [6]

– Детектив? – оживилась я.

– Не, романтическая драма.

– Фу! Хочу криминальное кино, – воскликнула я.

Парень порылся на стенде и бросил на прилавок пару коробок.

– Во! «Череп».

– А это о чем?

Торговец почесал бритую макушку.

– Американские криминалисты ищут маньяков, вскрывают трупы, изучают их. Классно!

– Ой, не надо!

– Вы ж хотели про убийства?

– Верно, но так, чтобы без трупов!

Ларечник сдвинул брови.

– Иди в третий павильон. Там Макс мультиками торгует!

– Издеваетесь?

– Неа, ты первая начала! «Дайте про убийства без трупов». Где найти такое кино?

– Не хочу смотреть репортаж из морга, – объяснила я. – Пусть кого-нибудь убьют, но тихо и не демонстрируют во весь экран окровавленное тело.

– Могу предложить советское кино про Анну Каренину, – оживился парень, – прямо для вас! Бабу убили! И ничего не показали! Один паровоз во весь экран!

Внезапно плохое настроение меня покинуло.

– Спасибо, про Анну Каренину не надо.

– А зря, – соблазнял покупательницу продавец, – лента на любой вкус! Там и любовь, и смерть, и скачки. Правда, не из современной жизни, про тысяча пятьсот тридцать седьмой год!

– Каренина бросилась под паровоз! – напомнила я.

– Ну? Вот и труп!

– В шестнадцатом веке никто про железную дорогу не знал, – я ввела его в курс дела. – Фильм снят по книге Льва Николаевича Толстого.

– Ага, – кивнул продавец, – его жена на телике программу ведет! У них там все родственники, баба в студии, мужик кинушки снимает, а ихние дети в сериале играют. Мафия!

Я потрясла головой.

– Чья жена телеведущая?

– Ну… эта… – защелкал пальцами «киновед», – забыл… имя странное! От нее еще тараканы убежали!

Я на всякий случай попятилась от прилавка, но любопытство всегда было сильнее меня, поэтому я решила уточнить, о ком говорит продавец.

– От кого сбежали тараканы?

Парень скорчил страдальческую гримасу.

– Она не умывалась… ну… из маминой спальни выходит типа кран…

– Мойдодыр! – озарило меня.

– О! – обрадовался собеседник. – В точку.

– И какое отношение он имеет к Анне Карениной? – обалдела я.

– Так у жены имя, как у той, с тараканами, – заулыбался Костя, – ща, из головы вылетело. У меня сынишка, ему жена недавно вслух читала!

– Анну Каренину? – изумилась я. – Маленькому ребенку? Конечно, нужно приучать отпрыска к классической литературе, но роман о даме, изменившей своему мужу, не лучший выбор для ребенка. И, простите, вы запамятовали, как зовут вашу супругу?

– Я че, идиот? – нахмурился Костя. – Наташка! За фигом вам про нее знать?

– Сами сказали «имя у жены заковыристое», – я попыталась превратить идиотскую беседу в разговор разумных людей.

– Так я не о Натке балакал, – засмеялся продавец, – во, про него! Мужик, Лев Толстой, снял кинушку, дюдик с любовью, а его жена на телевидении светится! Имя у бабы, как у стиха про тараканов! А моя Наташка Мишке читала! Понятно?

Я откашлялась.

– Супругу Льва Николаевича Толстого звали Софья Андреевна, она, на мой взгляд, была очень несчастлива в семейной жизни, граф вел себя некрасиво по отношению к ней. Но госпожа Толстая скончалась задолго до изобретения телевизора!

– Она померла, а он второй раз женился на молоденькой, – не сдался Костя, – обычное дело.

– Писатель Лев Толстой умер в тысяча девятьсот десятом году.

– Этта вы путаете, – отрезал продавец, – я сам видел его бабу! Ниче, хорошенькая! Черт! Ну и имя у нее! Про посуду!

– Про посуду? – в полнейшем недоумении повторила я. – Телеведущую зовут, как кухонную утварь?

– Ага, – кивнул парень.

– Сковородка?

– Неа.

– Кастрюля?

– Да вы че!

– Вилка? Хлебопечка? Плита? – тупо перечисляла я.

– Ну, е-мое, – Костя хлопнул рукой по прилавку, – знаете вы расчудесно и девку, и книжку! Просто забыли! От нее все ушли… по полям, по лугам.

– Федорино горе! – воскликнула я.

– Федора! – подпрыгнул Костя. – Вау! Точно!

– Детские стихи про плохую хозяйку написал Корней Иванович Чуковский, – менторски произнесла я. – Он не имеет никакого отношения к Льву Николаевичу Толстому!

– Вы ваще без понятия, – заявил Костя, – Федорой зовут телеведущую, которая жена Толстого. Ясно?

Я оперлась о прилавок:

– Не Федора, а Фекла, Фекла Толстая, очень симпатичная и умная девушка, она хорошо образована и прочитала горы книг. Вот только супругой Льва Николаевича Фекла никогда не была.