Книга Клетчатая зебра, страница 29 – Дарья Донцова

– Глупо вышло, – согласилась я. – Понимаете, мне хотелось проверить, повторит ли радист откровенно дурацкую фразу. Он ведь закончил школу и обязан помнить, после какого события началась Первая мировая война.

– Они сейчас знают только про секс и компьютер, – насупилась пожилая женщина, – книг не читают, хорошую музыку не слушают. Вон, посмотрите, журналы лежат. Чему в них учат? «Как уложить мужчину в постель», «Сто необходимых мелочей для лета», «Купи лучшую машину». Мир катится в пропасть!

– Вы здесь каждый день работаете? – сочувственно спросила я.

– По двенадцать часов. Получаю процент от продаж и только из-за бедности согласилась развратом торговать, – объяснила старушка.

Я сделала участливое лицо, а про себя подумала: принципиальность человека частенько рассыпается в прах при встрече с материальной составляющей жизни. Но если ты продаешь ради собственной выгоды «разврат», то не ругай его, он же твой кормилец.

– Наверное, вам мешают люди, которые постоянно пользуются телефоном? – спросила я.

Продавщица выровняла стопку газет «Желтуха».

– Сюда богатые приезжают, их сразу у порога врач встречает, мало кто за трубку хватается. Сегодня только вы. А вчера несколько абсолютно бесцеремонных людей заявились.

– Бесцеремонных? – переспросила я.

– Ну да, – поморщилась бабуля. – Один парень на весь холл орал: «Где взять направление на анализ мочи?» Фу! Мог бы и потише про такое спрашивать. Не успел он уйти, как девица подлетела, юбка до пупа, волосы в разные стороны, вместо кофты – лоскут с пятак, а духами так облилась, что я чуть не задохнулась, кашлять стала. И она мне замечание сделала: «Если туберкулезом болеете, умирайте дома. Наплюете палочками Коха на газеты – других отравите».

– Мило! – усмехнулась я.

– В нашу с вами юность молодежь уважала старших, – сказала бабушка.

Мне совсем не понравились ее слова про общую юность. Неужели я выгляжу на восемьдесят лет?

– А затем курьер приплелся, – продолжала возмущаться бабка. – Он на радио звякнул и попросил какой-то ужас объявить: тело, вскрытие… Вот уж кошмар! Намного хуже того, с анализом мочи. Я ему выговорила: «Как вам не стыдно! Больным в палатах про такое слушать противопоказано». А он в ответ: «Я курьер, просто передаю, что приказали».

Я вытащила кошелек.

– Куплю у вас журналов на тысячу рублей. Постарайтесь подробно описать курьера.

Пенсионерка посмотрела на деньги.

– Уж не молодой человек. Пьяница!

– От него пахло алкоголем?

– Нет, но для посыльного он возрастом не подходит. На побегушках либо совсем молодые, либо пылью времен припорошенные бегают. А ему лет сорок, самый расцвет. Значит, нормальную профессию не получил, ремеслом не овладел, следовательно, выпивоха. Внешность я не помню: кепка, очки, борода.

– Он вам не представился?

– Я со всякими не знакомлюсь и никому не советую, – гордо объявила бывшая учительница истории.

– Значит, курьер просто поговорил по телефону и ушел… А куда, не видели?

Пенсионерка снова покосилась на тысячную купюру.

– Не скажу, просто пошел. Какие журналы вы хотите?

– Оставьте их на прилавке, – отмахнулась я, – спокойно продавайте еще раз.

…Едва Лида открыла дверь, как я сунула ей коробку с обувью.

– Вот! Держи!

Горелик не постеснялась сразу поднять крышку.

– Красивые, – оценила она покупку. – Жаль, сгниют, в гроб обычно попроще берут. Хотя, у богатых свои причуды, у нас, у нищих, свои критерии. Чай будешь?

– Да, – кивнула я и пошла на кухню.

Там за большим круглым столом неожиданно обнаружились две девочки. Я хорошо знала и ту, и другую: Ася Павлова и Карина Гор, закадычные подружки Ирины.

– Здрассти, тетя Даша, – всхлипнула Ася.

– Хотим свои вещи взять, – сказала Карина, – а эта тетя не дает.

– Ты их видела? – спросила Лида.

– Неоднократно, – успокоила я Горелик, – это одноклассницы Ирины, можешь не волноваться. Вы что-то одалживали Ире?

Ася начала плакать, а Карина грустно объяснила:

– Диск надо взять. Иришка брала посмотреть, а он не мой.

– Ладно, – кивнула я, – пошли, поищем.

Горелик недовольно пробормотала что-то себе под нос, но я демонстративно не обратила на нее внимания и отвела девочек в Ирочкину спальню, спросив:

– Знаете, где лежит фильм?

Карина не ответила, а Ася вдруг прижала к глазам платок и осела на кровать, простонав:

– Воды…

– Ой, ей плохо! – как-то ненатурально испугалась Карина. – Тетя Даша, дайте минералки!

– Конечно, – засуетилась я и быстро вышла из спальни, не забыв прикрыть за собой дверь.

Но, очутившись в коридоре, осторожно приоткрыла створку и принялась наблюдать в щель за подружками.

Ася моментально бросилась к письменному столу, Карина кинулась к книжным полкам. Короткое время подростки рылись в чужих вещах, потом Ася прошептала:

– Нашла! Вот, в красной прозрачной коробочке.

– Покажи! – велела Кара.

Павлова продемонстрировала плоскую упаковку и живо запихнула ее под кофту. Я сбегала на кухню, вернулась назад с водой, напоила Асю и сказала:

– Жаль Иру!

– Ужасно, – простонала Ася.

– Как мы без нее будем… – менее реалистично изобразила горе Карина.

– Вы крепко дружили, – кивнула я.

Ася растопырила пальцы, потом стиснула их в кулак.

– Вот так держались!

– Странно, – вздохнула я.

– По-вашему, девочки не умеют дружить? – вспыхнула Карина.

– Я о другом. Ира вчера умерла, и вы, наверное, горюете?

– Очень, – закивали вруньи.

– И пришли забрать диск? Не вяжется такое поведение со страданием, – отметила я.