Онлайн книга «Код Атлантиды»
|
– В Книге Исайи, – вставил Скотт, – Бог четко говорит, что он одновременно и добро, и зло. Хаккетт многозначительно взглянул на него. Неужели они таки пришли к взаимопониманию? Хоутон, ехавший на переднем сиденье, повернул голову. – Эти показатели верные? – Да, – ответил Хаккетт. Речь шла о стопке документов, которые он отдал сегодня Хоутону. – Пика солнечная активность достигнет в субботнюю полночь, на стыке двух священных дней отдохновения. Вы не работаете в субботу или в воскресенье? Хоутон смутился. – Признаться, я почти не верю в Бога. Хаккетт пристальнее всмотрелся в его лицо. И чуть улыбнулся краем губ. – Может, скоро поверите. Хоутон кашлянул. Потер виски. – Гм… Не пугайте. Если честно, я и не думал, что все это настолько серьезно, – признался он. – Показатели в документах проверены несколько раз. Голос Хаккетта прозвучал утомленно: – Вот этот нескончаемый ряд цифр? Они из кристалла? – Нет, – сказал Хаккетт. – Их мне продиктовала Сара Келси. По моим подсчетам, гравитационные волны наивысшей силы возникнут на Солнце на час и пятьдесят семь минут раньше, чем по предположению Сары. Иными словами, на полет от Солнца до нас со скоростью света у волн уйдет примерно восемь минут. Они ударят по земле, и резонанс ее ядра увеличится до предела. По соображениям Сары, волна пролетит сквозь планету и вернется назад за час сорок девять минут. За это время разрушится практически все. Скотт с трудом разжал пересохшие губы. – Когда, по словам Сары, земная кора уйдет у нас из-под ног? – В три ночи, – ответил Хаккетт. – В воскресенье. – Через два дня… Хаккетт кивнул. – Кора переместится, все материки сдвинутся с места. Людские игры закончатся. Скотт потер лицо. Задумался. – Черт, что же делать? – Надо собраться вместе, когда прилетим на Мак-Мердо. – Пирс взглянул на антрополога. – Там есть церковь. Хоутон кашлянул, чтобы вернуть голосу обычную уверенности. Глотнул кофе из дешевого пенопластового стаканчика. – Прошлой ночью мы потеряли связь не только с семнадцатью спутниками, но и с китайской базой. Ральф Мейтсон вскинул голову. Юристов он всегда недолюбливал. А этот и ведет себя как прохиндей, и даже чисто внешне не вызывает доверия. Когда такой делает тебе какую-нибудь пакость, так и подмывает тут же двинуть ему под дых. Наверняка Хоутон знал, какие вызывает в людях чувства, и, может, даже играл на них. Поворот же нынешних событий не радовал и его. – Что-что? – Китайская база ни с того ни с сего замолкла. Почему – мы не знаем. – Отлично. И как же нам быть? По закону мы обязаны предупредить их о своем появлении. Если придем как снег на голову, они просто откроют огонь и будут правы! – Возможно и такое, – с неохотой подтвердил Хоутон. «Форд» свернул направо, подъезжая к Дворцу наций. Сегодня его потускневший белый фасад не поражал великолепием, а бронзовые мифические животные, сброшенные с возвышения, лежали на боку наполовину в воде. Машины стояли как попало, даже на газонах. «Форд» же, вопреки всеобщему ожиданию, не остановился у Дворца наций, а проехал дальше по прямой, следуя табличкам, указывавшим путь к аэропорту. – Я думал, сначала мы заглянем сюда, – растерянно произнес Мейтсон. – Планы изменились, – кратко ответил Хоутон. – После вчерашнего незабываемого вечера в Швейцарии китайская делегация улетела рано утром. Значит, переговоры, в которых мы собирались поучаствовать, отменяются. – По-моему, все это несколько странно, – протянул Хаккетт. – Совет Безопасности в Нью-Йорке предоставляет Соединенным Штатам право собрать команду инспекторов по собственному усмотрению. Положения Договора мы не нарушаем, а китайцев предупредили о наших намерениях заблаговременно. К тому же на нескольких континентах объявлено чрезвычайное положение. Мы можем поступать, как сами посчитаем нужным. Размолвка между Америкой и Китаем сейчас интересует кого бы то ни было меньше всего. – Но ведь вы сказали, связь с китайской базой оборвана, – напомнил Скотт. – Их делегация преждевременно улетела отсюда. Как же мы сообщим им точное время нашего появления? Мейтсон закатил глаза, все сильнее нервничая. – Мне все это не нравится. Честное слово, не нравится. Хоутон глубоко вздохнул. – Остается предположить, будто китайцы, пользуясь тем, что мир переживает тяжкие времена, пытаются пренебречь международным законом. В этом случае у вас есть полное право нагрянуть к ним в сопровождении вооруженной охраны. Или выяснить, что их базы больше вообще не существует. Мейтсон озадачился. – Не понял. Уж это-то вы наверняка в состоянии проверить? – Три наших основных спутника-шпиона прошлой ночью вышли из строя, – сообщил Хоутон. Пирс беспокойно заерзал на сиденье. – Но ведь я могу все узнать, – проговорил он, задыхаясь от волнения. – Почему вы не обратились ко мне? Остальные обменялись недоуменными взглядами. Что он несет? Лишь Хоутон, судя по всему, ничуть не удивился. – Еще обратимся, Боб, – ответил он рассудительно. – Еще обратимся. Вопросов больше не задавали. У Пирса никто не потребовал разъяснений, как будто ничего не желая знать. Следовало бить тревогу. Сходить с ума от переживаний. Но они были до того измождены, что, войдя в зеленый самолет военно-транспортной авиации «Геркулес С-130», откинули сиденья, натянули до подбородков одеяла и все одиннадцать часов полета до Кейптауна в Южной Африке крепко проспали. Никто не проснулся, даже когда самолет сделал непродолжительную посадку в Каире, чтобы забрать еще одного пассажира. Док в Кейптауне. Пирс №19 – Поосторожнее! Осторожнее! Скотт внезапно проснулся. Как долго самолет стоял на земле? Это был изготовленный по особому заказу «Геркулес С-130» с герметичной кабиной и небольшим задним отсеком, откуда на малых высотах сбрасывались грузы. Сейчас дверь кабины была настежь открыта. Внутренность самолета заполняли горячий вязкий воздух и яркий солнечный свет. До Скотта дошло, что он тут совсем один. Где-то работало радио. Скотт прислушался и узнал знакомый голос. Президент США обращался из Ватикана к своему народу, пытаясь уверить его в том, что опасаться больше нечего. Чертов лжец. Скотт сел, на мгновение задумался о Фергюсе и тут услышал громкий стук, как будто где-то невдалеке уронили нечто тяжелое. – Черт возьми! Я же сказала: осторожнее! |