Онлайн книга «Изолятор»
|
Вокруг тела медленно ходил фотограф, то и дело освещая пространство белыми вспышками. Какое-то время я стоял неподвижно, ни о чем не думая, – просто смотрел. Наконец спросил: – Можно? – и показал на тело. Уокер вздохнула: – Только ничего не трогайте. Я кивнул и прошел в центр гаража. Брук направилась следом. Глаза Глэдис Томас выкатились, распухший язык вывалился изо рта, и еще вчера симпатичное лицо теперь казалось искаженным и уродливым. Видимо, она сильно прокусила язык, и запекшаяся кровь испачкала губы и подбородок. Даже при тусклом освещении я сразу заметил вокруг глаз следы кровоизлияний, особенно заметные на тонкой коже, – они явно говорили о том, что причиной смерти стало удушье. Синяки и кровоподтеки на шее казались широкими и темными. Конечно, окончательное заключение предстояло сделать патологоанатому, но уже и сейчас было ясно, что Глэдис умерла не легкой смертью, к которой мог привести перелом шейных позвонков. Ей пришлось изрядно помучиться. – Очень плохо, – тихо заметила детектив Уокер. – Очень стыдно. – Офицер у входа сказал, что это самоубийство, – произнес я, внимательно вглядываясь в искаженное лицо. – Так мы это называем, – отозвалась Уокер. – Мы? – Я руковожу подразделением по расследованию самоубийств. Все решит экспертиза, но… я видела уже немало подобного. Это действительно самоубийство. – А записка была? – уточнила Брук. – Записок обычно не бывает. Из кармана пиджака я вытащил маленькую записную книжку и начал делать кое-какие пометки. Обошел тело и остановился за спиной Глэдис. На голубых джинсах, прямо на ягодицах, растеклось широкое бледное пятно. Я смотрел на него, наверное, с минуту. – Вы заметили это? – наконец спросил я детектива Уокер. Она подошла и взглянула туда, куда я показывал. – Моча, – коротко заметила она. – Точно. – Они всегда… – Знаю. Но взгляните на пятно. Оно растеклось почти по ширине ягодиц. Я, конечно, не детектив, но если бы она умерла вот в таком положении, то, наверное, потекло бы по ногам, так ведь? Казалось, Уокер хотела что-то сказать, однако сдержалась. Посмотрела на фотографа. – Снимите это, – ледяным тоном распорядилась она. – Уже сделал, – ответил он. Уокер кивнула и снова принялась писать в блокноте. – Любите играть в детектива, доктор? Я обернулся к ней. – Да нет, я просто… – Ну так убирайтесь отсюда. За нашими спинами, у входа в гараж, раздался крик. – Катитесь отсюда к черту! – вопила женщина. Все – Уокер, фотограф, Брук и я – беспомощно смотрели то друг на друга, то на фигуру у входа. – Они убили ее! – не унималась Розалинда, тыча в меня пальцем. – Что? – удивленно переспросил я. – Они толкнули ее на это. До вчерашнего дня, когда они так ее расстроили, она была в порядке… – Мадам? Уокер шагнула к Розалинде. – Они убили ее. – Мадам… – Если бы они здесь не появились, ничего бы не случилось! – Мадам, почему бы нам не выйти на улицу? Уокер положила руку на плечо кричащей Розалинды. Та вырвалась. – Не трогайте меня! – завизжала она и разрыдалась. Детектив повернулась к нам с Брук и строго приказала: – Оставайтесь здесь. Потом бережно взяла Розалинду под руку и вывела во двор. Я снова посмотрел на тело. – Вы закончили? – спросил фотограф, очень внимательно глядя на часы. – Нет, я еще не закончил. Просто так мне сдаваться не хотелось, а потому я повернулся к Брук и спросил: – У тебя есть что-нибудь еще? – Пока все, – ответила она. Я отошел от висящего трупа, а тощий фотограф начал снимать снова, причем пятно на джинсах сфотографировал несколько раз крупным планом. Несмотря на то, что он сказал детективу, во время первого сеанса это явно сделано не было. С улицы доносились голоса Уокер и Розалинды. Лезть прямиком в осиное гнездо не хотелось, а потому я еще немного потолкался в гараже. Наконец голоса стихли, и показалась детектив Уокер. – Она расстроена, – заключила детектив. – Я понял. – Это вы ее расстроили, оба. Она считает, что вы… – Мы слышали, что она говорила. Уокер немного помолчала, крепко сжимая блокнот. Потом открыла чистую страницу. – Что именно произошло вчера? Причин не отвечать я не видел. А потому и рассказал о вчерашнем разговоре, о явной лжи обеих женщин, о связи Глэдис с покойным Дугласом-Кейси. Сказал и о том отчаянии, которое охватило Глэдис Томас при известии о смерти друга. От меня не укрылось, что фотограф перестал щелкать. – Она больна? – поинтересовался он. – Она мертва, – ответил я. – С вами ничего не случится. Только прежде чем дотрагиваться до нее, надевайте перчатки. Мойте руки с мылом. Если придется переворачивать тело, надевайте маску. Короче, действуйте так, словно у нее СПИД. – Мы всегда действуем так, словно имеем дело со СПИДом, – не выдержала Уокер. – Хорошо. Я заметил, что фотограф с сомнением переводит взгляд с висящего тела на свой аппарат. – Не волнуйтесь. С вами ничего не случится, – успокоил я его. Потом снова повернулся к Уокер. – До какой степени она вчера расстроилась? – уточнила детектив. – Очень сильно. Пришла в отчаяние. – Настолько, что могла убить себя? Вопрос звучал просто, но очень раздражал. Действительно, убить себя. Расстроилась ли Глэдис Томас настолько, чтобы убить себя? До сих пор я еще не сталкивался с самоубийством. То есть, разумеется, мне приходилось видеть последствия и удачных, и неудачных попыток покончить с собой. Я ведь практиковался и в отделении неотложной помощи, и в анатомичках. Но мне еще ни разу в жизни не приходилось разговаривать с человеком накануне рокового выстрела, если можно так сказать. С первого взгляда вроде все кажется достаточно правдоподобным: убитая горем женщина, в отчаянии от потери любимого, накладывает на себя руки. Очень правильно, аккуратно и романтично. Только слишком многое здесь не сходилось. Мои размышления, очевидно, показались детективу Уокер слишком долгими, потому что она раздраженно переспросила: |