Книга Летящие над облаками, страница 37 – Ронда Грей

Барбара захлопала ресницами.

— Откуда ты узнал про дом?

— Джек — его ведь так зовут? — все равно не захотел меня впустить, хотя предложение явно не оставило его равнодушным. Тогда я купил у него весь особняк — от той суммы, что я ему предложил, бедняга отказаться не мог. Теперь, когда дом принадлежит мне, Джек не имеет права выставить меня за дверь.

Барбара подобрала с пола коробку яиц. Штук шесть, разумеется, побились, ну да ладно. Она затолкала картонку в холодильник.

— Если послать тебя за газетой, ты вернешься владельцем «Нью-Йорк Таймс», — фыркнула она, кладя пакет с печеньем на предательский бульварный листок. Глупо получилось: Адамс наверняка заметил. — Ты действительно хочешь поговорить со мной? — начала она. — Ну, давай, выкладывай.

— Ты ушла от меня, так и не объяснив, что произошло.

— Я ушла? Разве не было очевидно, что я персона нон грата? Ты даже смотреть в мою сторону стыдился. Но самое главное я тебе сказала. Смышленый парень мог вычислить остальное, если бы захотел. — Барбара обошла его кругом, чтобы убрать буханку хлеба, дрожа, словно осиновый лист на осеннем ветерке.

— Новую статью написала не ты, — мягко проговорил Реймонд.

— С чего ты взял?

Он слегка улыбнулся.

— Если бы эта дрянь и впрямь вышла из-под твоего пера, я не прочел бы о тебе столько гадостей. А почему ты отказалась изложить свою версию?

— Говорю тебе, что статью написала я! Видишь ли, мы, писатели, именно так справляемся со своими проблемами — изливаем свои чувства на бумагу. Отличный терапевтический эффект!

— Так что же произошло? Где твоя версия? В нее не поверили даже бульварные газеты? — Казалось, он не слышал ее утверждения.

Барбара заколебалась: что-то вынуждало ее сказать правду.

— Моей версии никто, кроме меня, не видел. И не увидит. — Собственно говоря, она просто описала на бумаге свои чувства к Реймонду и все, что произошло между ними, и делиться этими воспоминаниями ни с кем не собиралась. — Ты зачем сюда заявился? И именно сейчас, когда жизнь моя понемногу начала налаживаться… — Барбара остановила на нем обвиняющий взгляд. — Может, хочешь заново раздуть всю эту скандальную историю?

— О нет. От Каролины я благополучно избавился, и бульварные газеты начинают терять интерес, так что самое худшее позади. По крайней мере, так мне казалось, пока на прошлой неделе я не поболтал с моими поверенными. У бедняг, выражаясь языком специалистов, случился истерический припадок.

— Отчего же? — опасливо поинтересовалась Барбара.

— Может быть, мы присядем? Боюсь, что рассказ слегка затянется.

— Лучше не надо.

— Как скажешь. — Адамс прислонился к раковине и скрестил руки на груди. — Речь пойдет о неких формально-юридических подробностях, так что уж потерпи немного. В прошлом веке, когда границы Америки только определялись, страна испытывала недостаток в самых необходимых институтах, являющихся неотъемлемой частью развитого общества. Как, скажем, школы, суды, церкви…

— Это беседа или лекция по истории?

— Цыц! Поскольку с человеческой природой не поспоришь, люди зачастую стремились соединиться со своими избранниками и завести семьи, но поскольку священников не хватало, порою приходилось обходиться без свадебных церемоний.

— И что?

— Так возник закон о гражданском браке — браке, заключенном в рамках общего права. Влюбленные объявляли в присутствии свидетелей, что считают себя мужем и женой, и этого было достаточно, чтобы брак считался официальным. Этот обычай, разумеется, остался в далеком прошлом, однако в некоторых штатах он до сих пор имеет силу согласно законодательству.

Барбара подвинула к себе стул и рухнула на сиденье.

— И твоя усадьба… это… один из таких штатов?

В глазах Адамса читалось сочувствие: было видно, что молодая женщина потрясена до глубины души.

— И поскольку ты называл меня женой, — ей пришлось прерваться на полуслове, чтобы откашляться, — значит, так оно и есть?

— Мои поверенные считают, что дело весьма запутанное, и советуют его прояснить.

Барбара сжала ладонями виски.

— Но ведь обе стороны должны заявить об этом сознательно, по доброй воле. Я имею в виду, чтобы брак считался законным? Ты-то себя скомпрометировал, но я тут ни при чем. Во всяком случае, я никогда не утверждала, что мы женаты.

— Ты носила мои кольца. — Голос Реймонда звучал приглушенно и чуть хрипло.

Внезапно сердце Барбары бешено заколотилось. Неужели это правда? Неужели это возможно? Она — его законная жена? Самая мысль об этом показалась верхом безумия, однако же Барбара прекрасно знала, что право изобилует сюрпризами. Если поверенные считают, что брак заключен, возможно, так оно и есть. А тогда…

Но здравый смысл подсказывал: из слов Адамса никоим образом не следует, что он в безумном восторге от такого поворота событий. Дело весьма запутанное… Надо все прояснить… Ход его мыслей проследить нетрудно. Ясно, для чего он пришел: он хочет обезопасить свою свободу, договориться о приемлемом компромиссе — как можно быстрее и без лишнего шума.

Он просит о разводе, беспомощно думала Барбара. Что за нелепая мысль! Она даст развод человеку, которого обожает; но она жизнью заплатила бы за то, чтобы стать его женой, будь у нее такая возможность…

— Ага, испугался? — Голос прозвучал язвительно. Так куда лучше, чем разрыдаться у него на глазах. — А я ведь предупреждала, что затея с кольцами к добру не приведет!

Наступило молчание. Оба застыли неподвижно. Но вот Реймонд стремительно пересек крохотную кухню и ласково положил ладони на плечи Барбары.

— Я не допущу, чтобы это тебе хоть чем-то повредило, обещаю.

Захотелось высвободиться, слишком больно было ощущать его прикосновения, лишенные и намека на ту страсть, что свела их вместе.

— Не думаю, что тревожишься ты обо мне. Это ты загнан в угол, верно? Твой блистательный план обернулся пролив тебя самого. Интересно, какие алименты я могу из тебя выжать?

— Скорее всего, ни цента.

— Не зарекайся! — Барбара сбросила с плеч его руки и повернулась к нему лицом. — Если откажешься платить, я стану настаивать на супружеских правах и поселюсь в твоем доме!

— Отлично. Собирайся, — кивнул Реймонд, помедлив какую-то долю мгновения.

Барбара позволила себе чуть помечтать: вот она едет с ним домой, назад в тот дивный, залитый солнцем особняк. Или в отель в Майами. Куда угодно — ей все равно, лишь бы с ним.

Но ведь была эта пауза: Адамс заговорил не сразу. Почему? Потому что она ему не нужна. Он просто блефует — как при игре в покер или в «двадцать одно».

— Ладно, куда мне с тобой тягаться. Ты победил. — Барбара повернулась к собеседнику спиной, чтобы не встречаться взглядом. — Мне ничего не нужно. Пусть твои поверенные пришлют мне все необходимые документы, и я подпишу их — сделаю все, что скажешь. И языком трепать я не стану. Господь свидетель, я не желаю снова оказаться в центре внимания желтой прессы.