Книга Ночь на Востоке, страница 32 – Робин Доналд

— Нет, Ник! — воскликнула Сиенна. — У тебя нет ничего общего с твоим отцом, у которого явно было какое-то психическое расстройство.

— Тогда я так испугался, что даже согласился обсудить эту проблему с моим другом психиатром. Он сказал, что скорее всего мой отец был болезненно неуверенным в себе человеком, постоянно боявшимся, что мать уйдет от него, и поэтому использовал все средства, чтобы заставить ее остаться. Когда я вернулся к матери, у него не осталось способов контролировать ее, и тогда он покончил с собой.

— Неужели ты винишь себя за это?

— Вначале винил. Работники социальной службы спрашивали меня, с кем из родителей я хочу остаться, и я конечно же выбрал мать. Самоубийство было последней попыткой отца вызвать у матери жалость, обратить на себя ее внимание. Возможно, он надеялся, что она до конца своих дней будет винить себя за его смерть и таким извращенным образом он останется рядом с ней навсегда.

— Это чудо, что в подобной обстановке ты вырос таким… нормальным, — сочувственно вздохнула Сиенна.

— За это я должен благодарить мать и твоих родителей. Бесценная заслуга твоего отца в первую очередь в том, что он показал мне, что мужчина может любить свою семью, не пытаясь доминировать над ней. Связь между членами вашей семьи никогда не прервется.

— О, Ник, но ты ведь тоже часть нашей семьи, — всхлипнула Сиенна, с трудом сдерживая слезы. — И когда в семье создаются новые связи, старые не ослабевают. Как между тобой и твоей матерью в тот момент, когда твой отец отобрал у нее право опеки.

— Я знаю, — вздохнул Ник, спрятав лицо в ее шелковистых кудрях. — И может быть, отец и заставил меня научиться сдерживать свои чувства и прятать их от чужих глаз, но я люблю тебя. Я еще никогда и никому не говорил ничего подобного, но я даже рад этому, потому что сейчас говорю эти слова, в полной мере осознавая их смысл.

Слезы, которые Сиенна так долго старалась сдержать, полились из ее глаз, но это были слезы счастья.

— Почему так долго? — с шутливым укором спросила она. — Ты должен был понять, что я без ума от тебя, еще пять лет назад.

— Я был уверен, что ты возненавидишь меня за то, что я сделал. Даже после нашей встречи в Лондоне я не мог поверить, что ты простила меня. Но, наверное, в глубине души я всегда надеялся на чудо. Проведя с тобой день в Гонконге, я понял, какой тусклой и пустой была моя жизнь без тебя. И какой она станет, если я опять потеряю тебя.

Сиенна взяла лицо Ника в ладони и поцеловала его. Нежные слова сокрушили последний бастион сомнений, остававшийся в ее сердце.

— Ты больше никогда меня не потеряешь.

— Сиенна, милая, проснись.

Она открыла глаза и уже привычным жестом прикоснулась к животу.

— Да? — спросила она и вскрикнула, почувствовав нечто странное, одновременно похожее на судорогу и резкое сокращение мышц одновременно. — Боже! Похоже, началось, — испуганно выдохнула она, когда боль ослабла.

— Вставай, любимая, я отвезу тебя в больницу.

Полтора часа спустя Ник с изумлением смотрел в огромные голубые глаза крошечного мальчика, уютно лежащего в его руках.

— В следующий раз, если, конечно, он будет, последнюю неделю перед родами мы проведем в больнице, — задумчиво сообщил он, с величайшей осторожностью погладив черные волосы малыша. — Медсестры сказали, что второй ребенок появляется на свет в два раза быстрее первенца. Я же просто не успею довезти тебя до больницы.

Сиенна с любовью смотрела на мужа и улыбалась. Все ее тело ныло в приятной усталости, она чувствовала себя опустошенной, но бесконечно счастливой и умиротворенной.

Хотя к ощущению абсолютного счастья она должна была привыкнуть за два года брака с лучшим мужчиной на свете.

— Следующий раз непременно будет. Конечно, не прямо сейчас, но эти роды были такими легкими, что бояться мне нечего, и я буду счастлива, если наш дом будет полон детей.

Новорожденный малыш недовольно наморщил нос и начал всхлипывать.

— Может быть, ему страшно? — обеспокоенно спросил Ник.

— Нет, — с улыбкой заверила его Сиенна. — Конечно нет, ведь он на руках у своего папы, а это самое безопасное место в мире. Он уже знает твой голос, ведь ты часто разговаривал с ним, пока он был во мне.

Ник сел на кровать рядом с женой, прижав к груди драгоценный сверток и осторожно поглаживая малыша по крошечной спинке, пока всхлипывание не сменилось умиротворенным посапыванием.

— Мне кажется, он просто соскучился по тебе, вот и расплакался, — нежно улыбнулся Ник, одной рукой держа сына, а другой обнимая жену. — Давай, когда малыш немного подрастет, возьмем его в Гонконг? Конечно, пока он не повзрослеет, мы не станем рассказывать ему о том, что это место, где его мама и папа поняли, что любят друг друга, но это всегда будет особым местом для нашей семьи.

— Прекрасная идея, — устало улыбнулась Сиенна, положив голову на плечо Ника.

Через пару минут дверь палаты приоткрылась, а потом снова закрылась, но влюбленные ничего не заметили — они целовались, очень осторожно, чтобы не разбудить малыша, уснувшего в теплом кольце любящих родительских рук.